Полёт феникса
Шрифт:
— Все твои друзья такие же безумные романтики? — тихо спросил он.
— Нет, наверное, а что? У меня их не так уж и много, настоящих друзей. Джуди, Лео, все они разные. Кирби, который только страдает от нашей дружбы, Карл, который теперь считает себя обязанным мне по гроб жизни и всё, больше друзей нет.
— И так много, — бросил Данас.
— Много друзей не бывает. Знаешь, как говорится в одной старой пословице: «Один друг — мало, один враг — много!». У меня был ещё один друг, но мы с ним разочаровались друг в друге и передумали дружить, не сошлись во взглядах, понимаешь ли, — многозначительно произнесла она.
Дейн
— Наверное, не успели получше узнать друг друга и погорячились. По-моему, он не хотел быть просто другом, а кем-то большим, чем друг. Этого человека можно было назвать иначе. Я прав?
— Этот разговор нужен нам? — серьёзно спросила Эллис.
— Очень. Скажи мне … нет, сначала прости. Прости мне за то, что я вёл себя как ревнивый осёл, я знаю, я не имел права допускать подобное. Просто, меня мучают сомнения не в тебе, а во мне. Я подумал, что Кирби не будет своим внешним видом напоминать тебе о случившейся трагедии, не то, что я. Поэтому его ухаживания, а это не дружба с его стороны, а именно ухаживания ты могла бы лёгко принять, тем более что ты ко мне ничего не питаешь. Я действительно вёл себя как эгоист, ты не заслужила такого отношения, и у тебя, если разобраться нет передо мной никаких серьёзный обязательств.
У Эллис перехватило дыхание, и дрогнули губы от его слов, а сердце почему-то так встрепенулось, категорически не желая принимать их разрыв.
— Ты ошибаешься, — тихо ответила она. — Ты не прав в своих сомнениях и насчёт моего отношения к тебе тоже. Я не держу долго зла в себе и уже простила тебя.
— Тогда скажи мне, почему ты сразу не сказала мне, что ты прячешь преступника? Получается, что ты тоже сомневалась во мне, потому что не доверяла? — осторожно спросил Данас.
— Видишь, как ты говоришь, ты называешь его не по имени, а все равно считаешь его преступником. Я не сказала тебе именно по этому. Там, на Баотане вы все очень резко отзывались о нём, и только Торес отнесся к этому лояльно. Я не хотела, чтобы ты всё испортил своей слепой преданностью содружеству, не хотела навлечь на тебя беду, — взволнованно проговорила она.
— Ты всё-таки меня плохо знаешь, Эллис. Если бы ты объяснила мне всё спокойно, доверилась мне, возможно, не было бы всей этой истории с недоразумением. Я не так слеп, как тебе кажется, и содружество стоит у меня не на первом месте, с недавних пор, это место заняла ты. Я бы хотел, чтобы мы больше доверяли друг другу.
— К чему ты клонишь, сержант? Всё ведь уже в прошлом, ты во мне ошибся. У тебя короткая память? — гордо вскинув голову, спросила Эллис.
— Зато ты всё помнишь. Помнишь подробно, о чём мы говорили с тобой в наш последний день на Земле?
— Очень хорошо помню. И дерево и совсем другого Данаса. — Эллис тяжело вздохнула. Она не смотрела на него и не замечала, каким мягким стал его взгляд, как потемнели слегка прикрытые глаза яшвара. Он тихо произнес:
— Ничего не изменилось, я остался прежним, только чуточку ненормальным, как и ты. Ужасное чувство. Вспомни, Эллис, о чём мы говорили с тобой, между тем как я собрался тебя поцеловать и тем когда мы пошли гулять дальше? — в его голосе звучали веселые нотки.
Эллис осторожно отодвинулась и внимательно посмотрела на него:
— А … а разве мы о чём-то говорили тогда?
— Конечно! Я даже в точности помню о чём!
Он встал и одним рывком поставил её на ноги, сжав в крепких объятиях:
— Вот,
Эллис улыбнулась ему, это действительно был её прежний Данас. Она даже не заметила того, что в мыслях назвала его своим.
— Не знаю … у меня ещё до сих пор в ушах звучат слова — мерзавка, подлая лицемерка. И где ты таких слов набрался? Ты сделал меня чудовищем в своих ошибочных выводах, из-за своей беспочвенной ревности, — без злости и обиды проговорила она, тоже обнимая его за плечи.
— Так оно и есть! Ты маленькое чудовище, сожравшее моё сердце, но ты только моё чудовище! — с нежностью ответил он.
От этих слов, в её глазах снова блеснули гневные огоньки, а Данас только крепче прижал её к себе:
— Как я люблю, когда ты вот так сердишься! Просто хочется взять и задушить тебя от любви. Я шучу, шучу, не вырывайся. Я люблю тебя, Эллис и с этим ничего уже нельзя поделать.
Он снова припал к её губам, теперь уже всерьёз, со всей страстью. И так же страстно Эллис отвечала на его поцелуй, она забылась в нём, ласково обнимая этого загадочного мужчину. Их молчаливый разговор длился долго. В этом поцелуе он просил её снова о прощении, говорил ей, как скучал и как сильно любит. А она принимала его любовь с радостью и говорила, что давно простила, в этом поцелуе Эллис раскрыла для него своё сердце, и Данас понял это.
На небе появился Чандра, заливая всё кругом своим серебристым светом, но эти двое не замечали волшебства, в их сердцах творилось иное чудо. Они стояли и целовались, страстно и красиво, заново обретая друг друга. Он не хотел её отпускать, а она хотела, чтобы это мгновенье длилось вечно. Аналог земной Луны светил так ярко, что проникал своим светом через иллюминаторы, в каюты, оставляя дорожку света на полу.
Дана, выглянула в иллюминатор, чтобы взглянуть на небо и на землю, залитую ночным удивительным сиянием. Внизу она увидела двоих обнявшихся людей, света было достаточно, чтобы заметить, что они целуются, и кто именно это был.
— Данас, нам пора, хватит. Ещё не все уснули, кто-то может заметить. Мы же нарушаем правила, — она улыбнулась, произнося последнее слово.
— Мне сейчас всё равно. От тебя ко мне перешло игнорирование этих самых правил.
— Нет, пойдём. У меня тоже есть свои правила и ни ты и ни я не должны их нарушать, — полушутя ответила она, но в её голосе чувствовалась твердость.
— Как скажите, капрал Ноуэл, но вы даже не представляете, как я не хочу уходить, — раздосадовано произнес Данас, отпуская её. Она, смеясь, тащила его к кораблю, затем они расстались и тихо разошлись по каютам.
Перед тем как заснуть, глядя на образ у изголовья, она подумала: «Может, я веду себя не целомудренно, но не жалею об этом, Господи, спасибо тебе за то, что ты послал мне Данаса. Мне кажется, я люблю его. Люблю не за что-то, а вопреки всему, в этом и вся прелесть этого чувства. Мы всего лишь люди и любим, как умеем»
Глава 16
С утра Дана Берг зашла ненадолго к капитану. После их разговора, его брови снова сошлись на переносице и неодобрительно поджались губы. За завтраком он не пожелал ни с кем общаться, а когда все собирались расходиться по рабочим местам, Эдвард Нэм остановил их жестом и встал: