Полет Кондора

Лещенко Владимир

Сейчас ты уцелел один из четверых, а когда ты вместе с Майонезом поперся на Свалку, то из вас семи вернулись лишь ты да Майонезова отмычка Финик (чтобы быть зарезанным в варшавском кабаке месяц спустя).

По всему видать, Кондор, твоя удача с тобой рассталась. И сколько ты еще сможешь выигрывать у старухи с косой? Ты сам понимаешь — надо уходить. Так уходи… Уже ведь и запасной аэродром почти готов, и не самый худший. Так что тебя смущает — почему бы этому рейду не стать последним? Денег не так много, как хочется? Но всех денег все равно не заработаешь!

Вот

так Кондор предавался самоедству в кабаке в прибежище знаменитого Сидоровича, еще не зная, что его судьба уже приближается к дверям заведения…

Выйдя на воздух освежиться, Кондор достал мятую пачку сигарет и старую, массивную, кое–где поцарапанную золотую зажигалку с выложенной бриллиантовой пылью буквой «Z».

Зажигалка эта была его талисманом — она появилась после того злосчастного похода вместе со своей второй группировкой к Янтарному озеру. Как она у него оказалась, он не помнил — тот рейд, в котором практически перестала существовать группировка «Звери», вообще выпал V него из памяти. В этом смысле с группировками ему не везло…

— Привет, Кондор. — К нему направлялся Робот, придерживая висевший на плече «Отбойник». Кондор поморщился — этот человек не ходил у Кондора в приятелях и не очень, честно сказать, был им уважаем, во многом как раз потому, что назойливо пытался со всеми дружить и всем быть полезным.

— Привет, — ответил Кондор.

— Что хмурый такой? Вроде вернулся ведь… Кондор опять на Кордоне! — по–дурацки ухмыляясь, скаламбурил Робот.

— Поминаю… — Кондор не был настроен на разговор.

— Паленого с Бампером и Шурупом?

— Верно, не забываешь ПДА просматривать, — угрюмо съязвил сталкер.

— А, ну понятно… Ну хоть хабару поднял прилично! Наследник, так сказать, по праву!

Кондор промолчал. Вообще–то шутка была на грани фола — на той грани, за которой положено без слов бить морду. Но устраивать драку в день, когда погибли трое людей, ему не совсем чужих, не тянуло.

Робот, догадываясь, что Кондор явно не рад встрече, повернулся было уйти, как вдруг, словно спохватившись, хлопнул себя по лбу.

— Да, браток, слушай, чего я, собственно, и шел к тебе… Тебя тут какой–то хмырь ищет. Не из наших, — он замялся, — из фраеров типа. (В прошлой жизни Робот был вышибалой в блатном кабаке, что нет–нет, да и прорывалось в лексиконе.)

— В смысле? — Кондор против воли заинтересовался. Откуда может взяться чужак на Кордоне, где нет никого, кроме сталкеров да еще бандитов, под сталкеров маскирующихся?

— Ну, короче, это… — Робот подбирал слова. — Ну, посторонний. Турист, в общем.

— Не понял. — Кондор помотал головой. — Может, торговец?

Вот уж нелепая мысль — сунуться в вотчину Сидоровича постороннему торговцу было немногим безопаснее, чем в берлогу кровососов, — тот еще хуже любого из мутантов переносил вторжение в свои угодья.

— Говорю тебе, новичок, первый раз в Зоне. Так и сказал, и еще…

— Ты, надеюсь, послал его по нужному адресу и объяснил, что я обычно работаю один? — оборвал Кондор излияния коллеги.

— Да, блин, говорю

тебе, не из наших он — совсем посторонний, — взмахнул рукой Робот. — Главное, ему был нужен именно ты, он сперва даже спросил, как ему найти Николая Кострова — я и не сразу вспомнил, кто это такой, — только потом он Кондора помянул.

— Вот даже как? — обеспокоенно прищурился сталкер. В Зоне мало кто знал его настоящее имя — да и за Периметром тоже не слишком много осталось тех, кого бы мог заинтересовать числящийся официально сторожем кришнаитского ашрама Костров Эн Бэ. (То, что храм вообще–то сгорел скоро как год, мало кого волнует, тем более он и организовывался лишь для того, чтобы дать фиктивную работу таким вот, как он, вольным бродягам.)

— Причем скажу тебе — хмырь этот денежный. Прикид дорогой — на «светляк» или там «золотую рыбку» потянет, если не больше, — продолжил Робот. — Такой в отмычки наниматься не будет. Я думаю, он проводника ищет для какого–то дела. Правда, почему конкретно тебя… Ну ладно, фак бы с ним, мое дело — предупредить, он, видать, и сейчас на Кордоне ошивается.

И он удалился своей переваливающейся походкой, за которую и удостоился клички.

Кондор лишь помотал головой, уже догадываясь, в чем дело. Нельзя сказать, что он про эти дела не слышал: пресыщенные детки нуворишей время от времени проскальзывали в Зону в поисках «настоящих» приключений и настоящего страха, щекочущего нервы. Сам Кондор пару раз отказывался от предложений Сидоровича поработать с такими, ибо от всей души презирал подобную публику, как презирает правильный профессиональный криминал отморозков–гопников. И слыша о том, что очередная группа таких вот искателей приключений сгинула в клыках псевдопсов или в «жарке», лишь презрительно плевался.

Изредка, конечно, среди них попадался хоть и не скурвившийся, но отменно глупый молодняк, «искавший себя». «Мужественные сталкеры», «загадочные артефакты», «великая тайна Чернобыля» и все в том же духе… Рр–романтика б…екая!

Ладно, посмотрим: если непонятный чужак к нему явится — вот и поговорим тогда, а пока…

Докурив, он вновь спустился в полутемный зал и заказал у Тапира банку шпрот и еще водки…

Мысленно попрощался с тенями погибших спутников.

«Паленый, Бампер, Шуруп, как ни крути, вы были славными ребятами! Если на той стороне что–то есть — может, еще и свидимся…»

…Тот, о ком говорил Робот, появился в бункере, когда сталкер допил второй стакан и доел последнюю рыбешку.

С первого же взгляда, даже до того, как тот что–то спросил у Тапира и направился к его столику, Кондор догадался: это тот самый. Ибо вряд ли на Кордоне мог быть второй такой — в столь дорогом и новом снаряжении.

И в самом деле, Робот если и перегнул палку насчет «золотой рыбки», одного из самых дорогих артефактов, то не сильно.

Защитный комплект, каким обычно пользовались западные научники, подогнанный по фигуре. На ногах не обычные берцы, кустарно подбитые тефлоном и кевларом, а настоящий «маттерхорн» с титановыми набойками — таких и у ооновцев нет.