Полет мотылька

Калугин Алексей Александрович

– Зато точно отражает суть того, что предстоит сделать, – возразил Юлий Никандрович.

И похоже было, что говорил он это совершенно серьезно.

На губах Алекса появилась усмешка, холодная, как кубик льда, только что извлеченный из холодильника.

– Выходит, ты президенту приглянулся?

– Почему я? – Юлий Никандрович недоумевающе взмахнул рукой. – Вся наша лаборатория. И не только она одна. Программа настолько обширна, что в ней бу-дут задействованы все специалисты в области биохимии и генной

инженерии, что еще остались в стране.

– А деньги? – спросил Геннадий Павлович. – Или снова все на одном энтузиазме?

– Гена! – Юлий Никандрович развернулся в сторону Калихина, поставил руку локтем на стол и взмахнул кистью, точно плетью. – Речь идет о международной программе. – Кисть заняла вертикальное положение. – Ме-жду-на-род-ной! – по слогам повторил Коптев. – И деньги на ее реализацию выделяет Гуманитарный фонд содействия развитию стран третьего мира.

– А мы уже в третьем мире? – с невинным видом поинтересовался Алекс.

– Ты разве об этом не знал? – удивленно глянул на него Анатолий Викторович.

Алекс смущенно пожал плечами.

– Извините, я не заметил даже того, как мы проскочили второй мир. Или мы движемся снизу вверх?

Анатолий Викторович недовольно поморщился и махнул на Петлина рукой.

– Сегодня к нам в лабораторию заявилась государственная комиссия, – продолжал между тем Юлий Никандрович. – Всем желающим работать по программе генетического картирования предложили заключить долгосрочные договоры. Кроме того, с нас потребовали списки оборудования и реактивов, необходимых для того, чтобы наладить работу лаборатории, – Коптев вновь поднял вверх указательный палец, – на мировом уровне!

– Легко быть добрым за чужой счет, – язвительно заметил Алекс.

– Легко и приятно, – поддержал и дополнил Анатолий Викторович. – Кто-нибудь хочет сделать ставку на то, в чей карман ляжет половина денег, отпущенных Гуманитарным фондом на покупку пробирок для лаборатории Юлика?

– Лучше на процент, – тут же отозвался Алекс. – Готов биться об заклад, пятьдесят процентов – для наших чиновников не предел.

– Фу, какие вы недобрые, ребята, – с деланной обидой поморщился Юлий Никандрович.

– А ты, должно быть, рад безмерно тому, что твоей лаборатории хоть что-то перепадет? – усмехнулся Алекс.

– Рад, – честно признался Юлий Никандрович. – Потому что, в отличие от поэта, ученому, чтобы плодотворно трудиться, недостаточно листа чистой бумаги и карандаша.

Алекс положил руки на стол и подался вперед.

– Но ведь эти деньги будут украдены из твоего кармана, – произнес он тихо, глядя Коптеву в глаза.

– Ошибаешься, – ласково улыбнулся в ответ Юлий Никандрович. – У меня в кармане не было ничего до тех пор, пока тот самый чиновник, которого ты готов пригвоздить к позорному столбу, не положил туда что-то.

Юлий Никандрович выразительно

постучал кончиками пальцев по левой стороне груди, где находился внутренний карман.

– Разрешите, – вежливо обратился к нему официант, незаметно подошедший сзади.

– Прошу вас! – Юлий Никандрович отодвинулся в сторону, давая официанту возможность подойти к столу.

Поставив на край стола огромный овальный поднос, расписанный под хохлому, официант быстро переставил на стол четыре тарелки, с улыбкой сказал:

– Приятного аппетита, – и удалился.

Юлий Никандрович втянул носом аромат, исходящий от поданных блюд, с предвкушением потер руки и сразу же взялся за вилку и нож. Никого не потребовалось просить следовать его примеру. Разве что только Геннадий Павлович ради приличия подождал, пока все разберут тарелки, и взял себе ту, что осталась последней. На тарелках лежали огромные куски румяной, зажаренной до хрустящей корочки свинины, обрамленные золотистой картофельной соломкой и влажной зеленью. Законченность натюрморту придавало красное, немного неровное пятно кетчупа на краю тарелки.

На какое-то время разговор за столом угас. Впрочем, ненадолго. Запив очередной восхитительный кусочек мяса глотком холодного пива, Алекс промокнул губы салфеткой и потянулся за сигаретами.

– И сколько тебе обещают платить, Юлик? – спросил он, щелкнув зажигалкой.

Юлий Никандрович, не прекращая жевать, покачал головой.

– Пока еще не знаю. Точных цифр не называли, но сказали, что сотрудники, занятые в проекте, будут обеспечены всем необходимым.

– В смысле работы? – уточнил Геннадий Павлович.

– И в смысле работы, и в смысле заработной платы. Была даже сказана фраза насчет улучшения жилищных условий ряда сотрудников.

– Королевский жест, – язвительно скривил губы Алекс.

Юлий Никандрович глянул на него поверх очков и, ничего не ответив, принялся работать ножом.

– Хорошо, – отодвинув пустую тарелку, серьезно произнес Анатолий Викторович. – С вопросами финансирования мы мало-мальски разобрались. Меня куда больше интересует сам проект. Я не перехожу границ дозволенного, Юлик?

Озадаченный, Юлий Никандрович даже жевать перестал.

– В каком смысле?

– Подписку о неразглашении с тебя, часом, не брали?

Юлий Никандрович едва куском мяса не подавился.

– Да вы что, ребята! – обиженно посмотрел он на троицу, сидевшую за одним с ним столом. – Это же не секретные военные разработки, а открытый международный проект!

– Об этом проекте уже давно говорят, но до сих пор ничего толком так и не сказали, – Анатолий Викторович наколол на вилку ломтик картошки, поднял вверх и посмотрел на него так, словно это был нераспустившийся бутон орхидеи. – Лично меня подобная позиция властей всегда настораживает.