Полёт на космическом корабле
Шрифт:
Я аккуратно достал один плод из огня палкой и разрезал его второй палкой, которую мне удалось заострить под определённым углом. Бело-жёлтая мякоть плода была вполне съедобна, чем-то похожа на разваренный картофель, но без запаха.
Больше плодов у меня не было. Завтра придётся снова отправиться за новой партией… При мысли об этом мне стало слегка не по себе. В последний раз, когда я бродил по лесу и собирал орехи, ягоды и другие плоды, я услышал тихий шорох, поднял голову — и не сдержался, намочил штаны.
Аллозавр меня не заметил. Он даже не поднял головы, а я потихоньку отполз в сторону и также
Тут я поднял на него глаза — маленький человекоподобный робот, ростом не больше двух футов, напоминает детскую игрушку из каталога «Сире». У меня был похожий, когда мне было лет восемь-девять, — в одной руке он держал электрический воспламенитель, а в другой — огнетушитель. Робот неуклюже подошёл ко мне, когда я разрыдался над жалкой грудой сухих палочек, с помощью которых хотел добыть огонь. С криком «К чёрту!» я отбросил палочки в сторону.
Я спросил тогда:
— Что скажешь, старина? Почему у этого космического корабля биом юрского периода?
Молчание.
— То-то. Я тоже не знаю.
Я подобрал немного остывший плод хлебного дерева и откусил безвкусную мякоть.
— М-м-м-м…. — Даже масло с перцем и сметаной не помогли бы. Не очень, по крайней мере.
— Что скажешь, приятель? День Благодарения уже наступил?
Скорее всего, нет. Ведь даже недели ещё не прошло. Но я представил себе младших сестрёнок, Милли и Бонни, — вот они вместе с матерью усаживаются за стол, на котором стоит жареная индейка. Бонни, наверное, скучает без меня. А Милли — та просто рада, что ей достанется и моя порция.
Рождество. Интересно, что подарит мне отец? Я просил его достать мне книгу «Русский вкратце». Два года. А что потом? Колледж — это не для меня. Оценки плохие, да и денег нет.
Вьетнам?
Наверное. У некоторых из моих друзей старшие братья попали туда. А один парень, который дразнил меня, ещё когда я был совсем маленьким, погиб там. Помню, я читал даже статью в газете «Пост» [8] о том, как много хороших американских парней развращают порочные маленькие азиатские проститутки.
8
«Пост» — ежедневная утренняя газета.
Мы с Марри обсуждали статью на следующий день, и он так странно посмотрел на меня, усмехнулся, а потом заговорил о чём-то другом. Я вспомнил ещё, как мы говорили о Вьетнаме на уроке социологии в восьмом классе. Я сказал тогда, что меня это не волнует, что к тому времени, когда я дорасту до призывного возраста, то есть к концу 1969 года, всё благополучно закончится. Ну да. Закончится.
И в этот момент раздался низкий гудящий звук, словно кто-то беспрестанно бил в гонг. Я посмотрел наверх — голубой бархат неба снова прорезала белая трещина, белые губы раскрылись, и над нами разверзлось полное звёзд небо.
Я поднялся на ноги, отбросил в сторону наполовину недоеденный плод и побежал в сторону трапа моей летающей тарелки. Сзади я услышал резкий шипящий звук — это мой приятель-робот
Когда мы приземлились на жёлто-серой планете, я спрятался под трапом летающей тарелки и всмотрелся в горизонт — ровный ландшафт под бледным бело-голубым небом. В первый момент я рванул было туда прямо с трапа, высоко подпрыгивая на ходу, ведь гравитация здесь была примерно вдвое меньше земной.
Но тут яркая точка крошечного голубого солнца, казалось, разлетелась на сотни миллионов иголок и булавок, которые вонзались в мою по-осеннему белую кожу, и я вынужден был снова спрятаться в тень. Когда я дотронулся до лица, то почувствовал, что кожа на нём уже успела обгореть.
Господи. Как глупо.
Что же дальше? Ведь и воздух здесь может быть опасным, смертельно ядовитым. Я могу подхватить какую-нибудь болезнь. А может, я вообще уже мёртв, только ещё не упал.
Да, да, знаю. Герой романа никогда не умирает. Кроме той книжки Фолкнера, над которой посмеивалась учительница литературы в десятом классе. Она ещё говорила: «Как же нам всё это понимать? Герой бродит с ручкой и бумагой по берегу реки, а потом прыгает в воду, тонет и при этом всё записывает?»
Из космоса планета была похожа на жёлто-серый мячик, ничем не примечательный. Правда, на полюсе виднелась маленькая шапка ледяного покрова. И ещё несколько бледных тучек рядом с какими-то горными вершинами. Небольшие каньоны, дюны. Марс, только не красный?
Арракис, подумал я. Мне очень понравился тот сериал из пяти частей в «Аналоге», хотя сбивали с толку вечные перемены формата, которыми так увлекался Кэмпбелл: то он издавал журнал так, как обычно издают дайджесты, то возвращался к нормальному размеру, и так постоянно; а у меня из-за этого вся коллекция на полке была перепутана. Помню, я ещё решил, что мир Дюны, наверное, пошёл с Марса, — Герберт, скорее всего, в какой-то момент понял, что для его романа места в Солнечной системе маловато.
Я вспомнил свою спальню. Свою кровать. Маленький стол. Книжные шкафы, до отказа набитые детскими книжками в твёрдых переплётах, которые я собрал на чердаке у деда, а ещё книгами в мягких обложках и журналами, купленными на ярмарке: «Удивительное рядом», «Фантастика», «Таинственные миры»…
Крабоподобные роботы с вёдрами и небольшими автоматическими тачками на солнцепёке нагружали розовато-лиловый песок. Какая-то смесь? Что бы это ни было, но лежала смесь не толстым слоем. Я принюхался, но никакого особого запаха не заметил. А чего я ждал, чтобы запахло корицей? Здесь скорее пахнет, как на салюте или фейерверке. Порох. Здесь пахнет порохом.
С палубы наблюдения я смог разглядеть нечто напоминавшее город — далеко на горизонте виднелись низкие белые здания, ярко блестевшие в свете солнца. Я обвёл их пальцем по стеклу, и изображение тут же увеличилось. Необожжённый кирпич? Никакого движения, некоторые здания полуразрушены. Может, это развалины Кораада?
В любом случае до развалин очень далеко. Я могу дождаться темноты, а потом отправиться туда, — наверное, дорога займёт часа три-четыре. Да? А что если корабль улетит без меня? Что тогда? Я вдруг вспомнил книгу «Брошенные в Галактике». Нет. Я совсем не хочу стать одним из мальчишек Андре Нортон. Уж лучше приключение в духе Хайнлайна.