Полет ночной бабочки
Шрифт:
– Моя подруга из-за этой истории в тюрьму попала, – сказала я, отвернувшись к окну. – А девочки считают, что это сделала я.
– Но, Света, клянусь, я тут ни при чем! – воскликнул Артак. – Сама посуди, если бы я хотел его убить, не стал бы скандалить с ним на улице! Не пришел бы сюда после убийства девочку снимать.
– Убийцу тянет на место преступления. Его мучают угрызения совести, – заметила я. – Разве в жизни все разумно и логично?
Однако в глубине души я чувствовала, что Артак не лжет. Не убивал он Костю. Это было тщательно
Погруженная в размышления, я опустилась в жесткое гостиничное кресло, Артак сел на кровать. В его устремленном на меня взгляде впервые за время нашего знакомства была не звериная жажда траха, а что-то вроде человеческого внимания и сочувствия.
– Что, подругу жаль? – спросил он вполголоса.
– У нее мать больная осталась, – отвечала я со вздохом. – Ухаживать за ней некому, лекарство колоть.
Артак понимающе кивнул.
– Это ты коньяк Нине Петровне подарил? – спросила я после паузы.
– Ну я, что дальше? – Артак снова насторожился.
– Зачем?
– Так она велела. Сказала, не пустит иначе больше в гостиницу.
Я вытаращила глаза.
– Как это не пустит?
– У меня же местная прописка. А с местной пропиской поселять в гостиницу не имеют права.
Точно. Я вспомнила это старое, сохранившееся с советских времен правило. Вот почему в нашей гостинице так мало постоянных клиентов, все больше иногородние.
– Я и так доплачиваю шестьсот рублей за каждую ночь, – продолжал Артак. – Теперь вот еще коньяк пришлось купить.
– А Костя тоже доплачивал? – поинтересовалась я.
– Нет, он, сволочь, хитро устроился. У него в паспорте прописка: село Расково, а это у самой границы города. Возле поселка Солнечный. Там, в Раскове, у него дом.
– Ты был там?
– Нет, люди рассказывали.
– Все равно это очень далеко. Еще дальше, чем Солнечный.
– Нет, на машине недалеко, на машине тут по городу нет расстояний. Мы же по всей области грузы перевозим. Вчера вот он в Перелюб гонял, клиента мне перебил, сволочь, а это почти триста километров.
Я понимающе кивнула, хотя для меня, всю жизнь прожившей в городе, названия всех этих райцентров были пустым звуком.
– Значит, коньяк заказала Нина Петровна, – проговорила я в раздумье.
– Думаешь, это она? – Артак с сомнением покачал головой. – Вряд ли. Ей вся эта история – удар по репутации заведения. Добровольно она бы на такое ни за что не пошла.
– Ну, почему, – возразила я, – если заплатили хорошие деньги?
– И потом, мой коньяк – не улика, – заявил Артак. – Ведь она могла взять его и в ресторане. Для этого не нужен целый ящик.
Я вздохнула. Что ж, может быть, Артак и прав, и история с этим ящиком – чистое совпадение. Краем глаза я заметила, что взгляд Артака
– Нет, Артак, – сказала я, поднимаясь, – не сейчас.
– Слушай, я деньги заплатил, – он тоже вскочил.
– Скажи мне, кто мог его убить? Ты же был с ним знаком. Знаешь даже, где у него дом. Тебе что-нибудь должно быть известно о его связях, друзьях, недругах.
– Да откуда я знаю? – Руки Артака тряслись от возбуждения. – Слухи ходят, что он с криминалом был связан. Потом завязал, женился.
– Женился? – я опешила. – Значит, он от жены к нам бегал?
– Так жена на восьмом месяце и уже в роддоме. Попалась, как крольчиха, сразу забеременела. Они и погулять толком не успели.
Я задумалась. Действительно, одно время Костя исчез месяца на четыре. Потом снова стал появляться. Значит, это он…
Но додумать эту мысль до конца я не успела. Потому что Артак набросился на меня и стал раздевать, я ему помогала, чтобы не порвал мою одежду. Мне показалось, что в этот раз он был менее груб. Но когда, тяжело дыша, перевернулся на спину, вдруг сказал:
– Останься до утра, хорошо?
Таким образом, у меня появилась возможность выспаться перед визитом в милицию. Утром, одевшись и собравшись уходить, Артак полез во внутренний карман, вытащил пачку пятидесятирублевок и протянул мне.
– Возьми, – сказал он, – позаботься о матери твоей подруги.
Я смотрела на него во все глаза, не зная, что и думать.
7
Коридор на втором этаже здания областного УВД оказался сумрачным, полутемным, узким, по обеим сторонам кабинеты. Над дверью с номером «37», а именно этот кабинет был указан в повестке, висели две таблички: «Старший оперуполномоченный капитан Потапов Ю.В.», «Оперуполномоченный лейтенант Васянин Т.Н.». Я толкнула дверь, но та оказалась запертой.
– Там сейчас никого нет, – услышала я голос за спиной. – Они по вызову умчались. Велели ждать их.
Я оглянулась. На деревянной лавке сидел парень лет двадцати, высокий, симпатичный. Однако меня давно не интересовала внешность мужчин, только их карман.
– Присаживайтесь, – сказал он, указывая на место рядом с собой. – В ногах правды нет.
Я села. Парень смотрел на меня пристально, слегка улыбаясь. Мне стало досадно. Нечего пялиться. Выкладывай шестьсот рублей, и я буду твоей. Хоть на целую ночь, хоть на всю жизнь.
– А вы к кому, капитану Потапову или лейтенанту Васянину? – поинтересовался он.
– Не знаю, – пожала я плечами. – В повестке указан только номер комнаты.
– А можно взглянуть на вашу повестку?
Я подумала, что это уже наглость. Однако достала из сумочки повестку и подала ему.
– «По делу об убийстве Пестикова Константина Дмитриевича», – прочел он. Это значит к капитану Потапову, он ведет это дело. Я, кстати, тоже к нему и тоже по этому делу, – объявил он, возвращая повестку.