Полет Птитса
Шрифт:
Неужели «Путь Змеи» был действительно единственно возможным? Карл испробовал множество путей, он верил, любил — но всё это пошло прахом. Ему сулили надежду, а Серпентира говорила, что надежды не было, и это придавало её словам честности. Поэтому гораздо лучше было принять это как данность раньше, чем разочаровываться в жизни снова и снова.
— Да, миледи, — Карл согласился со змеёй, проглотив сочную мякоть, — так и есть.
— Покажи себя лучшим в занятиях, Авис. Докажи, что ты достоин титула Лорда Разрушения.
— То, что было в эту сессию, больше не повторится, —
— И ты сдержишь своё обещание, Авис. Ты сможешь пересдать те экзамены — мы тебе дадим такую возможность. Ты не должен упасть в глазах Совета Высших Лордов, Верховного Владыки Философа и в моих глазах. Я на тебя рассчитываю.
Карл посмотрел в красные глаза змеи. Они по-прежнему пугали Ависа, но уже в гораздо меньшей степени, ведь чудовище оказалось способно рассуждать и сочувствовать ему.
— Да, — сказал юноша уже более твёрдо, без всяких сомнений, — даю слово.
— Славно, — Серпентира высунула раздвоенный язык, — А. С. П. И. Д., утилизируй огрызок.
— Будет сделано, миледи, — пролепетал искусственный интеллект.
Карл бросил огрызок от яблока в открывшуюся в стене шахту мусоропровода.
Неожиданный разговор с Серпентирой на борту её фрегата стал одной из поворотных точек в жизни Карла. Он исправил результаты прежних экзаменов, а затем бросил все свои силы на учёбу. Предметы сменялись один за другим, и в каждом Авис старался быть лучшим. Он сдержал своё слово и сдавал экзамены исключительно на «хорошо» и «отлично».
Карл по-прежнему ни с кем не дружил и не вступал в отношения. Он вёл жизнь, близкую к затворнической, и старался свести общение с другими инициатами к минимуму. Из-за его замкнутости и честолюбия Ависа сторонились в группе. Тем не менее, он помнил наставления Серпентиры и не оглядывался назад — на других людей и на своё прошлое. Его умом завладела одна мысль — принести как можно больше пользы Разрушению, а в перспективе добраться до Земли и низвергнуть самого Бога-Императора вместе с Его главными прихлебателями.
Не успел Авис оглянуться, как пришла пора окончить обучение. Ребеллия порекомендовала ему связать свою дальнейшую судьбу с пропагандой, и он согласился — Карл не видел себя в роли бойца на переднем крае. Поэтому его выпускной работой, доказывающей его право на титул Лорда Разрушения, стал масштабный пропагандистский проект. Авису задали планету с определёнными географическими условиями и менталитетом жителей и поставили задачу убедить людей на этой гипотетической планете перейти на сторону Разрушения. Он разрабатывал листовки и плакаты, а также тактику революционеров, рыщущих по имперской столице мира и желающих прибрать его руками толпы.
«Мы люди», — Карл вспомнил ту самую листовку, которая привела его в Тёмный Замок четыре года назад, и начал печатать текст на компьютере, — «мы имеем право жить так, как нам хочется, верить в тех, кого мы выбрали, любить так, как мы желаем».
На этих словах он остановился и посмотрел на космос за окном своей комнаты.
«Но нас лишили этого права», — продолжил он, — «нас отвергли
Нет, так не пойдёт. Отвергли-то их, Лордов и Леди Разрушения, а не людское стадо, населяющее воображаемую имперскую планету.
«Вы люди», — Карл переписал текст, — «с рождения вы имеете право жить так, как вам хочется, верить в тех, кого вы выбрали, любить так, как вы желаете. Но вас лишили этого права и загнали в рабство Император и его слуги. Они навязали вам ложные идеалы и ценности, заставили поклоняться их ложному богу и шагать строем под их пустые гимны. Однако вы можете сбросить эти путы».
Карл уже не был настолько наивным, чтобы принять написанное им самим за чистую монету. Он пришёл к пониманию, что разрушители не просто освобождали планеты от Империи — они их завоёвывали. Правители большинства так называемых независимых миров были либо марионетками Тёмного Замка, либо его Леди и Лордами — тайно, а иногда даже явно. Но такой порядок Карла больше устраивал, чем те опостылевшие уродливые правила, которыми его пичкали всю сознательную и бессознательную жизнь.
Через год он представил свою работу совету, который состоял из Ребеллии, Штейнштейна, Керулеи и Бельфегора.
— Постой, Авис, — позвала Карла вестница революции, когда он уже изложил свой проект, а другие члены комиссии стали расходиться.
— Что-то ещё, миледи? — Авис обернулся.
— Ты проделал хорошую работу — некоторые твои наработки мы, скорее всего, используем. Но кое в чём ты неправ.
— Я хотел бы знать свои ошибки, миледи.
— Ты хочешь донести до людей мысль, что мы, разрушители, не хуже их и равны им. Это, может быть, и честно, но неправильно.
— Почему же?
— Ты должен показать им всем, что мы лучше, причём нас делают лучше не наши личные качества, а именно принадлежность к Тёмному Замку, — разъяснила Ребеллия, — и обязательно скажи им, что отступником может стать каждый. Неважно, где — в мировоззрении, в религии, в любви. Так они уверуют в возможность стать элитой, высшей расой людей — и не беда, что эта возможность для большинства из них призрачна. Авис, ты уже почти Лорд Разрушения. Ты должен знать, что толпа, по сути, инертна и идёт, куда ей скажут. А говорить правду — непозволительная роскошь в наших условиях. Даже полуправда не спасёт нас, не поможет нам достичь своих целей.
— Да, миледи, — Карл потупил взгляд.
— Надеюсь, ты это запомнишь. А так работа достаточно сильная.
— Благодарю, миледи.
Посвящение в Лорды и Леди Разрушения собрало в Аудиториуме чуть ли не весь Замок. Первые ряды заняли преподаватели, среди которых были Лорды Хэттер и Вальдемар. В середине сидели окончившие обучение инициаты в парадных костюмах, тогах, мундирах, платьях и мантиях, а задние места достались многочисленным младшекурсникам и любопытным. Тринадцать Высших Леди и Лордов, как обычно, сели за кафедру.