Полет саранчи
Шрифт:
Чечня всегда была козырной картой БАБа. В марте 1999-го в Грозном похищен полпред МВФ РФ в Чечне генерал-майор Шпигун (БАБ был тогда исполнительным секретарем СНГ), а в августе группировка Басаева и Хаттаба вторглась в Дагестан, так началась Вторая чеченская война. Со временем выяснилось, что незадолго до вторжения БАБ передавал крупные суммы денег Басаеву и Удугову. Об этом говорил Масхадов, впоследствии и сам БАБ это признал.
После отъезда из России его комбинации и многоходовки по-прежнему отличались хитроумием и размахом: представление ложного доноса в Лондонский суд – чтобы избежать экстрадиции БАБа и Ю. Дубова в Россию; создание фиктивной партии Либеральная Россия; опасные манипуляции с кандидатом в президенты И. Рыбкиным и вывоз его в Киев; непонятные смерти множества связанных с ним политических деятелей; заигрывания с цветными революциями на Украине, в Грузии и Киргизии. Но это все произошло после того, как он стал не союзником, а противником Кремля, и успех уже не сопутствовал ему в полной мере.
Сколько
Сергей нашел книгу Никиты Чекулина «Не своя игра». Было интересно заглянуть с ее помощью в лондонский офис опального олигарха. Здесь он встретил своих старых знакомых – Бадри, Николая Глушкова, Юла Дубова, логовазовскую экономистку Наташу Носову. В офисе бывали известные люди: доверенный человек Сороса мрачноватый А. Гольдфарб, подчеркнуто отстраненный биограф Ю. Фельштинский, медиаменеджер Д. Кудрявцев, адвокаты Березовского – Р. Герсон и Дж. Мензис, зять БАБа Е. Шуппе, один из лидеров Либеральной России С. Юшенков, коварный М. Коданев, парламентарии Ю. Рыбаков и С. Ковалев, кандидат в президенты И. Рыбкин, представитель чеченских сепаратистов А. Закаев, вечно интригующие А. Литвиненко и его жена. С БАБом в Лондоне встречались всезнайка С. Белковский, громогласный С. Доренко, корреспондент газеты Коммерсантъ талантливая Наталия Геворкян, один из лидеров КПРФ В. Видьманов, главред газеты Завтра, истинный «поэт-патриот» А Проханов, неистовые журналисты А. Политковская и А. Бабицкий, бесконечно звонил плохо разбирающийся в людях Б. Немцов. Разные персонажи – много очень приличных, а все равно гадюшник. Где были глаза Политковской, Немцова, Рыбкина, Юшенкова, Ковалева? Зачем они лезли в эту клоаку? Оппозиция должна быть, но не во главе же с человеком без чести!
«Если я все это скажу на Зове, сразу стану нерукопожатным в либеральной тусовке, – подумал Сергей. – Дело не в этом: надо избегать крайних суждений. Просто ограничусь тем, что знаю лично, с чем сталкивался в девяностые».
Вокруг БАБа, как всегда, было очень интересно, жизнь кипела. Говорят, выпускался Колокол, но не герценовский, конечно, – правда, как ни гуглил, Сергей его не нашел. Не виден он из Петербурга. Про всю эту тусовку не скажешь словами Шиллера: Vivos voco; mortuos plango; fulgura frango («Зову живых; оплакиваю мертвых; сокрушаю молнии»). Ни живыми, ни мертвыми, тем более молниями там не интересовались.
Н. Чекулин на биографа все равно не тянет: описывает только лондонский период жизни БАБа, и то не весь – до 2004 года (в это время Чекулин вернулся на родину). Но самое главное – его книги о БАБе носят явно провокационный, а возможно, и заказной характер. Биограф не должен быть ангажирован, а Чекулин танцует танец, на который был приглашен, – не стоит осуждать его, жизнь подчас именно так и устроена: бывают предложения, от которых нельзя отказаться.
Борис любил говорить, что «знает, как надо», – боже, сколько твердили: бойтесь тех, кто знает, как надо! Многие верили новоявленному пророку, шли за ним – слепой поводырь слепых, иначе не скажешь! Как же много ему дано было природой, он мог бы создать тоталитарную секту, типа секты Виссариона, Муна, сайентологии, Белого братства, или что-то в том же духе: превращать людей в зомби, лишать воли и управлять ими по собственному усмотрению. Нет, его претензии были несравненно шире – хотелось вертеть всю Россию на одном месте, ни много ни мало! Да, да, именно на этом месте… И не только ему одному: вокруг всегда вилась стая отвязных и бывалых – попросту барыг и проходимцев.
Сергею вспомнился фильм «Скромное обаяние буржуазии»: очень похоже на то, что было в ЛогоВАЗе девяностых, что он видел собственными глазами. За прекрасной речью и учтивыми манерами выходцев из академической среды скрывались неудержимые и совсем неакадемические страсти: тяга к большим деньгам, к большой власти и, как ни
Восьмидесятые. Затишье перед бурей
Дурные мысли… Понятно, что дальше: мысли – слова – намерения – поступки – привычка – характер – судьба. Мысли программируют судьбу – штампуете трюизмы, дорогой товарищ! Хоть и тривиально, но, видимо, так и есть: дурные мысли порождают дурную судьбу. Сергей размышлял не о БАБе – бог с ним, с БАБом, – он думал о собственной жизни. Забыть дурные мысли – все, об этом ни слова! Какая разница, как жил и что делал БАБ, – это его выбор. Он был магнатом и крупным политическим деятелем; Сергей не станет фокусироваться на критике – расскажет то, что знает из собственного опыта, этого достаточно.
Так, где-то был перечень вопросов интервьюера… Алексей Корпетченко, кажется… Надо освежить в памяти личную, так сказать, историю.
Итак, первый.
Я знаю, большую часть жизни вы были инженером и занимались наукой. Когда и как вы пришли в бизнес?
Первый же вопрос оказался непростым, как на него ответить? Легко сказать, «пришел в бизнес»…
Это ведь не одномоментно произошло, вчера – инженер, научный работник, преподаватель, сегодня – бизнесмен. Надо вспомнить середину восьмидесятых. Восемьдесят пятый был, пожалуй, знаковым в жизни тридцатилетнего молодого ученого Сергея Николаевича Турчина. В тот год он из НПО Гранит, где занимался оборонкой, перешел в институт Научно-технического объединения (НТО) Академии наук (АН) на Огородникова (нынче Рижский проспект). Они с Юлей вместе с 83-го – в 85-м решили наконец пожениться, и в тот же год их стало трое!
Восьмидесятые: что это были за годы? Как же давно случились эти самые предреволюционные, преддевяностые – будто и не с ним, а с чужим дядей, наспех описанным в чьих-то воспоминаниях… Впоследствии Сергей называл восьмидесятые затишьем перед бурей.
Когда живешь счастливо, кажется, что вокруг ничего не происходит. Сергей с Юлей не замечали многого из того, чем в то время жила страна. Какая страна? Какое им было дело до скучных событий в скучной Совдепии? Жили своей жизнью, дышали полной грудью. Много путешествовали: раньше порознь, теперь – вместе. Объехали Прибалтику, Крым, Кавказ, Среднюю Азию, Северо-Запад. Сергей работал в Академии, вел Межведомственную межрегиональную группу. Проводил совещания и семинары в академических институтах Эстонии, Латвии, Украины и Белоруссии. У них с Юлей росла прекрасная девчонка. Когда немного подрастет, будут брать ее с собой в свои бесчисленные поездки.
Юля поменяла специальность – оставила инженерную деятельность и перешла на ТВ, пробовала силы в нескольких телевизионных специальностях и стала наконец режиссером. У родителей Сергея спокойно на душе – им нравилась умная, доброжелательная, красивая невестка. Нравилась их семья. Они жили в любви и согласии.
Теперь считается хорошим тоном ругать советскую власть… Есть за что. Но Турчины тогда действительно жили счастливо – может, потому, что были совсем молоды?
Вскоре после перехода Сергей получил в институте обособленное подразделение – в приказе сказано: для разработки перспективных промышленных сетей по международным стандартам MAP/TOP [18] . Такие сети должны были стать основой будущих автоматизированных производственных систем, и на это выделялись приличные деньги. Империя пыталась бороться – чтобы преодолеть отставание, чтобы не топтаться на месте, двигаться вперед. Советская техническая интеллигенция в большинстве своем еще жила иллюзиями. Многим чистым и наивным душам казалось: что-то можно еще сделать. Но получалось неважно, потому что не было современной микроэлектроники, быстро росло отставание в компьютерной технике – это противоречие вызывало у людей ощущение когнитивного диссонанса. Но они по инерции пытались выйти из тупика, не останавливались и упрямо шли вперед.
18
Аббревиатура английских названий протоколов функционирования промышленных и офисных сетей.