Полет Стрижа
Шрифт:
Лена вернулась ближе к вечеру, вся какая-то сияющая, довольная.
— Лежишь?! — с порога спросила она. — А у нас гости.
Она посторонилась и дала дорогу высокому, симпатичному парню.
— Андрей! — искренне обрадовался Стриж, приподнимаясь с подушек и поворачиваясь с видимым усилием навстречу дорогому гостю.
— Лежи-лежи! — остановил Андрей, проходя в палату.
— Ты все-таки выбрался? Молодец! — похвалил Анатолий, подавая ему руку.
— Как обещал.
— А где Зоя?
Андрей, усаживаясь на стул, молча кивнул в сторону двери. Невысокая, полноватая девушка
— Здравствуйте, — довольно сдержанно приветствовала она Стрижа и, подойдя поближе, тихонько пожала протянутую им руку. Затем, откинув назад длинные черные волосы, уселась рядом с сияющей Ленкой на кровать.
Отношения у Стрижа с женой Андрея были сложные. Эту стену он никак не мог пробить, а началось все с той заварушки с чеченцами, после которой Зоя чуть было не лишилась будущего мужа. Очень добрая, спокойная, хозяйственная женщина, она всей душой привязалась к Андрею. Но именно поэтому невзлюбила Стрижа, закономерно решив, что все волнения и испытания исходят именно от него.
— Ну молодцы, — похвалил долгожданных гостей Стриж, устраиваясь с помощью Ленки повыше на подушках. — Я вот только не вовремя загремел.
— Как же ты так сумел? — спросил Андрей.
— Да потом расскажу, — махнул рукой Анатолий. — Вы надолго?
— Ну, северный отпуск длинный, заехали к Зое домой, потом ко мне. Недели две еще есть.
— Вот и хорошо! Врачи обещают меня через неделю поставить на ноги, я вас на катере покатаю, в горы съездим, там такие есть места, с ума сойти! А пока квартира в вашем полном распоряжении. Верочка по-прежнему у мамы? — обратился он с вопросом к жене.
— Ну а где же ей быть, у нее, — тяжело вздохнула Лена.
Стриж засмеялся. Татьяна Васильевна, Ленкина мать, после переезда на юг просто преобразилась. Куда только девались ее хвори и болезни. Кроме морского климата на нее еще подействовало появление Веры. Когда окончательно стало ясно, что детей у Ленки не будет, и она согласилась на удочерение, то и подумать не могла, какое сильное воздействие это окажет на ее мать. Татьяна Васильевна настолько сильно привязалась к девочке, что забрать ее обратно домой после ночевки у бабушки становилось большой проблемой. Теща находила десятки отговорок, лишь бы не отдавать внучку, как она говорила, "окаянным родителям". Ленку это сначала устраивало, потом начало бесить. Девчонка возвращалась из гостей до смерти забалованная и перекормленная.
— Нет, ты посмотри, что она делает? — восклицала порой Лена, принимая из рук мамочки не слишком довольного возвращением домой ребенка. — Это же колобок, а не девочка! Ты ее опять одними пирожными кормила?!
— Ну что ты, Лена, мы с Верочкой весьма скромно, в день по одному, — честно врала Татьяна Васильевна, сама изрядно располневшая и очень мало напоминавшая ту бледную тень скорби, впервые увиденную Стрижом в громадном доме Сорокиных прошлой весною. На нее даже стали заглядываться некоторые пенсионеры помоложе, целыми днями протирающие засаленными галифе скамейки на Приморском бульваре.
— По четыре, а не по одному, — честно признавалась внучка, патологически не умеющая врать.
— Ну Верочка, мы же с тобой договаривались! — сокрушенно всплескивала руками седовласая лгунья.
— А еще четыре пломбира, два эскимо и большую шоколадку с Дюймовочкой, —
Вот припомнив все это, и улыбался Стриж.
— Ты сегодня останешься? — спросил он жену.
Та кивнула головой.
— Конечно.
— Тогда тем более. Располагайтесь как дома, отсыпайтесь. А завтра — все море только ваше.
— Зоя, пойдем, я тебе расскажу, где что лежит, — позвала девушку Лена, и вытащив из сумки ключ, вывела ее из палаты.
Оставшись с глазу на глаз, Андрей обернулся к Стрижу.
— Ну, а теперь рассказывай, как все было?
Стриж коротко поведал ему загадочную историю с «БМВ». Андрей сразу встревожился.
— Это что, они просто так пальнули, из баловства, или специально за тобой охотились?
— Не знаю, ничего не знаю. Сам всю голову сломал.
— Ладно, разберемся. Но тебе бы надо поберечься. — И пожав на прощание руку, он вышел в коридор, где его ждали уже потерявшие терпение женщины.
4
В тот же вечер Ленка поругалась с дежурным врачом, попытавшимся положить в палату к Стрижу хорошо «отметеленного» алкаша, еще не отошедшего от принятого накануне избиения «наркоза» и продолжавшего машинально буянить. Все-таки отстояв свое место под солнцем, она вернулась вся взвинченная, плюхнулась на жалобно застонавшую под ней кровать и голосом, еще полным огня, обратилась к мужу:
— Нет, все палаты полупустые, так ему надо непременно сюда его положить! Человеку нужен покой, а ему такого соседа подсовывают! Даже отсюда слышно, как надрывается.
Из коридора действительно доносился какой-то рев с беспрерывным матом.
Стриж с нежностью смотрел на жену. А ведь совсем недавно он чуть было не потерял ее, и виноват в том был только сам.
Спустя три недели после событий со Шварцем Стриж посетил его любовницу, Веру. Заглянул на часок, не больше, а ушел только утром. Как в полусне отработав день, он на каком-то автопилоте вернулся к заветной двери с номером восемь в доме на Приморском бульваре. И только подняв руку к звонку, Стриж остановился. Куда он идет, зачем? С этой роскошной женщиной он никогда не создаст семью. Содержать ее в силах или банкир, или бандит. Первым он быть не мог, вторым не хотел. Стриж получил свою плату за хорошо проделанную работу — смерть Шварца, освободившую Веру от грубых ласк культуриста. Пора и честь знать. Анатолий понимал все это рассудком, но дурная, животная страсть тянула его к этой красивой и ненасытной женщине.
В тот вечер он все-таки не позвонил, ушел домой. Но все его внутреннее неспокойство выплеснулось на несчастную Ленку. Стриж стал раздражителен, невнимателен, даже груб в общении с ней. Врожденным женским чутьем она сразу поняла, в чем дело. Ночами Анатолий был особенно неистов, но Лена чувствовала, что в этот момент он мыслями с другой женщиной, и именно чужачку представляет на ее месте. Поневоле она стала резка, в доме часто начали вспыхивать мелкие ссоры из ничего, так, лишь бы был повод. Дело стремительно шло к разводу, и только неожиданная болезнь дочери остановила их. Вера, словно чувствуя углубившийся в семье разлом, в одночасье слегла. Температура, стала задыхаться. Оказалось — дифтерия.