Полет тапка над Зулкибаром
Шрифт:
— Вальдор! — шепнула я, а у самой губы дрожат, вот же хрень то, а! Принц наклонился ко мне, чтобы расслышать, что я там лепечу, — Валь, ты наверно будешь смеяться, но мне как-то херовато!
Он в ответ только вздохнул. Ну да, а что еще сказать то можно? По физиономии его вижу, что ему не лучше чем мне, а может быть даже и хуже, потому что он знает, что сейчас произойдет, а я могу только догадываться! И вряд ли это будет что-то типа невинного загипсовывания рук мага-жестовика!
Вот какую-то колоду принесли. Ой, мама! Кажется, я сейчас в обморок брякнусь! Неужели они ему руки рубить собираются? Да нет, у
Потом в зал ввели двух парней и девушку. Молоденькие совсем. Одного из них я вспомнила. Это его я в тронном зале видела. Сейчас у него руки за спиной скованы и рот завязан. Значит, получается он словесник. А девушке бедной руки то как перемотали! Вот как они жестовиков обезвреживают…а зачем в таком случае колода эта и палач с железякой?
Дядьки и тетки в балахонах, маги значит, вокруг колоды полукругом встали, морды у всех торжественные по самое не могу! Потом Терина привели, точнее он сам пришел. Двигается как-то через силу. Ну, понятно, вот на шее фигня эта красуется, ошейник покорности. Какая гадость!
— На колени! — скомандовал толстый старикашка, с нездоровым румянцем на бородатой сытой морде.
Терин послушно опускается на колени, волосы его в растрепанном состоянии и скрывают лицо, но я и так понимаю, что выражение бурной радости от подобного приказа на нем вряд ли присутствует.
Противно мне на все это смотреть! И сбежать хочется, аж сил нет! Но не сбегу, потому что должна до конца все это дело увидеть. А как же! Вдруг они все-таки руки ему рубить собрались? На хрен тогда всю конспирацию, все тапком по морде получат, а руки я Терину рубить не дам! Прижалась я к Вальдору поплотнее, для храбрости. Хоть он и блондин не моей мечты, но все ж таки единственный близкий человек в этом зале! Вальдор меня за плечи обнял, а у меня даже желания не возникло локтем под ребра ему заехать. Да какой там! Я ему даже благодарна была за поддержку! Прижалась как к родному!
— Положи правую руку на плаху, — велел этот красномордо-бородатый старикан.
Терин поднял голову. Лицо бледное, на лбу пот выступил. Сопротивляется что ли? Вдруг получится и он сейчас этому красномордому старый добрый «фак» покажет, всех парой движений рук раскидает и сбежит? Нет, не получилось, послушно положил руку на колоду эту. Тоже мне плаха!
Палач своей железякой помахивает и радостно так ухмыляется в предвкушении. Садюга, растудыть его налево и во все пихательные!
Старикашка взмахнул рукой. Палач замахнулся и… ой мамочки мои! Железяка эта со всей дури опустилась на предплечье Терина. Хруст в тишине был отчетливо слышен, и ни звука больше. Он что из-за этого ошейника покорности даже закричать без разрешения не может? Да что ж за уроды эти маги? Разве можно так? Хотела я слезы удержать, да как-то не вышло, сами собой покатились. От злости безвыходной! И Терина жалко! И просто сволочи они и больше никто! Хоть бы кричать ему разрешили! И это гадство у них ритуалом зовется?
— Левую руку, — распорядился противный старикан.
Терин положил левую руку на эту плаху ёптыть недоделанную. Нет, я не буду смотреть! Вот просто не буду и все! И так понятно мне, что не отрубят ему руки, а только поломают! Можно бы уже и уйти отсюда. Но никуда я не ушла. И стала дальше смотреть. А может быть просто от шока
Ой, это что же они делают то? Совсем охренели! Теперь палач ломал пальцы Терина! Аккуратно так и методично, каждый палец! Сама не знаю, как я сдержалась и не завыла в голос? Что ж они такое творят? Это что же за ритуал такой? Это же садизм самый натуральный! И как замечательно, что Терин всего этого уже не чувствует, благополучно пребывая в обмороке! Хоть бы подольше не очнулся!
Палач закончил ломать последний палец. Я думала Терина сейчас унесут отсюда и на том все закончится. Но нет!
— Встань! — скомандовал все тот же красномордый старикашка, — встань!
Они что совсем охренели? Он же без сознания! Ублюдки! Это уже просто издевательство над окончательно поверженным врагом! Почему бы не велеть унести его? Зачем еще больше мучить то? Я почувствовала, как дернулся Вальдор. Чего это он? Ой, кажется, готов на все забить и бросится Терину помогать. Нет уж! В этом смысла нет никакого! Я вцепилась ему в плечо, и он как-то быстро успокоился. Наверно тоже понял, что не стоит вмешиваться.
Терин начал вставать. Все! На этом я не выдержала и уткнулась зареванным лицом в плечо Вальдора. Не могу на это смотреть! Не хочу! Не буду!
— В подземелье. В свою камеру, — распорядился все тот же старикашка.
Жаль, что я не могу не только не смотреть, но и не слушать. Старикан этот соловьем заливается о том, какие они все молодцы, повергли злого узурпатора Терина… и покалечили сволочи! Еще и поиздевались в придачу, заставив его в таком состоянии самостоятельно до камеры добираться! Тоже мне герои недоделанные!
Глава 19
Все почти так, как и прежде. Разница почти не уловима — она на грани чувств, как легкий запах. Вот только пахнет не цветами, а мерзостью какой-то — гнильцой, разложением. Не пахло так во дворце, когда здесь Терин хозяйничал. Странно же это из уст моих звучит!
У нас новый придворный маг. Гадать не надо — кто. Дукус, конечно. Конечно, Дукус, только отчего-то язык у меня не поворачивается назвать его слугой, и руки не поднимаются гадость какую в реторту насыпать. А уж сексуальные его пристрастия вообще тайной за семью замками не являются — пажи давно попрятались, а более или менее миловидные гвардейцы срочно подали прошения об увольнении. Да и сам я, на всякий случай, стараюсь носить одежду темных тонов и с оружием не расстаюсь.
Папа мой по мере сил изображает из себя верховного властителя, а Брианна — мою любящую матушку. Меня это не столько раздражает, сколько веселит. И уж точно, когда она, в порыве нежных чувств, прижимается ко мне объемной грудью, я испытываю отнюдь не сыновью привязанность.
Башня мага, а также его лаборатория отныне закрытая территория. Как-то внезапно закрытой территорией стало и все крыло, в котором эта лаборатория располагалась. А отец ничего. И не пикнул даже. Не знаю, о чем он там с Советом договаривался перед штурмом, и, боюсь, что мне суть этой договоренности очень бы не понравилась.