Полет в глубину
Шрифт:
— Вот именно. Теперь так не скажи только, — понизил голос Вася.
— Почему?
— А назначили его, — с расстановкой поясняет Вася, — начальником отдела контроля внешних операций.
— Да ладно тебе! — не поверил Матвей. — Быть такого не может. Кто угодно, только не он!
— Зуб даю! — кипятится Вася. — Что я, просто так трепать буду? Инга Альгисовна зря не скажет!
— Ну вот тебе и хаханьки! — подытожил Матвей.
* * *
— То есть там больше ничего нет? — разочарованно протянула
— Ну как? Не все, там еще обитает моя душа, — Торик был сама скромность.
В воскресенье они наконец снова собрались полным составом. Сидели рядышком, за тем же столом, уплетали Викины знаменитые фирменные блинчики с вареньем из фейхоа (Инга принесла — ой, только не спрашивайте, какое это варенье!), прихлебывали чай с рижским бальзамом (его принес Стручок, и где он его берет?) и рассуждали о космическом. Торик и Зоя рассказывали друзьям о первом успешном выходе за границы пространства души. Но главное, ради чего они затеяли эту встречу, хотелось решить, куда и как им двигаться дальше.
— А мне знаешь чиво интересно, Толян? — в голосе Инги прорезались игривые нотки. — Она у тебя одна такая уникальная? Или где-нибудь в этом странном космосе есть и другие души? Ой, чтой-то я сильно сомневаюсь, что в цельной да во Вселенной ты у нас — единственный обитатель, уж прости мне мою бескрайнюю крамольность.
— Прощаю, — подключился Стручок. — Наверняка и другие души обитают там же. И можно попробовать до них добраться. Только я вот что думаю. Если с Земли в произвольной точке посмотреть строго в зенит, там совсем не обязательно прямо по курсу окажется крупная звезда.
— Это ты к чему? — Зоя машинально отвела непослушную прядь, чтобы та не попала в чай.
— Вы составили карту. Нанесли границы. Молодцы. Теперь, чтобы начать поиск, надо, как говорят военные, провести радиальную разведку. Взять центр этой местности, поставить там точку. И от нее прочертить радиусы под разными углами. Для начала пройтись через каждые тридцать градусов, по часовой.
Зоя поморщилась:
— Нет, здесь так не получится. Так можно рассуждать на плоскости, а у нас даже проекция — трехмерная, а исходные данные я сводила из семимерного пространства, так что… — она развела руками.
— Но были же причины, почему ты выбрала именно такое направление «верха» для своей диаграммы? Это неслучайно? — не сдавался Стручок.
Все с интересом ждали ответа.
— Неслучайно. Торик мне в самом начале сгрузил данные, я их прогоняла на коррелограммах. И это заняло много времени. Представляете, сколько там возможных комбинаций? Четыре дня расчет шел. Потом подбирала значимые оси по максимуму релевантности. И в итоге получилась поверхность, такая вся игольчатая, как ежик, вернее, след от ежика.
— След? — переспросила Инга. — В смысле, дорожка, по которой ежик прошел?
— Нет-нет, отпечаток, но не такой. Реверсивный.
— Я поняла, кажется, — Вика редко вмешивалась в разговор, но тут решилась. — Это как будто
— На пляже? Ежика? — не удержался от ехидства Торик.
— Ну «как будто» же! Берем этого ежика, запихиваем его иголками в песок и потом вытаскиваем. А дырка от ежика осталась, так? — она вопросительно посмотрела на Зою. Та кивнула:
— Да, примерно. Только песок бы осыпался, а вот если в мокрую глину…
— Ну вы и живодеры! — фальшиво возмутился Торик. — Живого ежика…
— Да ну тебя! — отмахнулась Вика. — Это же абстракции. Чистая математика.
— Угомонитесь, шутники! — кажется, у Инги лопнуло терпение. — И что дальше?
— Пришлось вывернуть оси обратно, направив вертикаль в противоположную сторону. То есть верх сделать низом и наоборот. А потом еще я данные сгладила, чтобы получился осмысленный рельеф. А не «ежик», — она сделала Торику большие глаза и улыбнулась. — Так что куда направить условную вертикаль, сомнений у меня не было. Другое дело — как относительно нее повернуть две горизонтальные оси…
— Оси? Ну вот вам и ответ! — Стручок сиял. — Пусть центром будет просто точка начала координат. Берем горизонтальную ось — любую, поскольку координаты полярные — откладываем от нее углы с шагом тридцать градусов, и все! Исследуете переходы через границы в каждой точке пересечения этих лучей с границей пространства души.
— Одиннадцать погружений, — пробормотала Зоя. — Поскольку одно у нас уже есть. Допустим. Но с чего ты решил, что мы увидим на одном из этих лучей что-то новое?
— Новое? Ну… — Стручок смущенно хихикнул. — Во-первых, почему бы и нет? А во-вторых, надо же с чего-то начинать?
— Ну… тоже план, — заметил Торик. — По крайней мере, это конкретные шаги.
— Да, довольно изъящично у вас получилось, — улыбнулась Инга.
— Это может ни к чему и не привести. Хотя… узнаем, изотропно ли внешнее пространство.
— Это вы о чем, умные умники? — вмешалась Инга.
— Наше пространство изотропно, — пояснила Зоя, обводя руками комнату. — Куда ни пойди, свойства везде одинаковы. Вот пространство души — анизотропно, это мы уже знаем: скорость передвижения сильно отличается в зависимости от того, куда движешься. А на границах и в этом условном космосе — кто знает. Вполне может оказаться, что граница в разных точках будет иметь разную толщину.
— Разную? Толщину? Да, запросто! — уверенно заявил Стручок. — Я скажу, что граница реальной России тоже имеет очень разную толщину. Где-то совсем формальна, а где-то и мышь не проползет.
— Да-да, — рассеянно пробормотала Зоя, но мысли ее витали где-то очень далеко от забот российских пограничников. Похоже, она снова что-то просчитывала в уме.
Торик помолчал, машинально дожевывая блинчик. Потом задумчиво произнес:
— Хорошо, в космосе есть и другие души. Вопрос — насколько далеко? Если там те же пропорции, что и с настоящими звездами, то и сотни жизней не хватит, чтобы до них долететь.