Полет в глубину
Шрифт:
Ребята работали на износ — восемнадцать радиальных погружений за три дня! Но итоги радовали: в душе Зои тоже обнаружились лапки! Самых крупных оказалось четыре. Но чтобы понять, куда каждая из них ведет, нужно было пройти по ним в «космос», как друзья называли свободное пространство между душ.
Теперь им предстояли отдельные долгие путешествия. Зоя волновалась: до этого в «космос» выходил только Торик. Он, конечно, рассказывал ей о своих ощущениях. Но одно дело слушать и сопереживать, и совсем другое — испытать все самой. Осталось проверить небольшую часть периметра, где могла спрятаться еще одна «лапка». А потом… останется только собраться с духом
* * *
Зоя устало поднялась с дивана. Кто бы мог подумать, что спать может быть так утомительно! Стручок тоже притомился. Он все это время сидел за компом и отслеживал перемещения Зои в пространстве ее души, помогал ей, периодически меняя вектор ускорения, чтобы исследовать окрестности, выводил ее из сна, когда приходило время. То есть они работали довольно плотно.
При этом он никогда, ни разу, не коснулся Зои даже случайно — как и обещал. Любые прикосновения ей были крайне неприятны, и вся компания хорошо знала об этом. Чистая физиология — мало ли, какие у людей бывают особенности. Она так никому и не сказала, что причиной такого острого невроза стало для нее бесчеловечное обращение бывшего мужа. Зачем им знать такое?
Зоя и так была по жизни довольно скрытной. Старалась как можно меньше говорить о своей семье, о детстве, об отношениях с родителями и с сестрой. Никто, даже Торик, ни разу их не видел.
Когда они обговаривали эти исследования, ее совершенно не интересовало, будет ли еда, дадут ли ей ключ, или кто-то каждый раз станет открывать квартиру. Единственное условие, где она была непреклонна — пусть при их со Стручком сеансах погружения всегда будет рядом хотя бы одна из дам. Зоя не боялась, что Стручок воспользуется ее беспомощным состоянием. Но присутствие Вики или Инги успокаивало ее. Без них она даже заснуть не могла, а ведь сон — ключевой элемент их исследования. С этим все согласились, и теперь Вика и Инга установили очередность и график — по дням, по часам. Дома постоянно находилась одна из них.
Сейчас настала очередь Вики. Зоя долго не принимала даже саму идею путешествия в душу другого человека. Вику занимал вопрос: что такого сделала Инга, чтобы Зоя согласилась? Когда после сеанса Зоя причесывалась в ванной, Вика зашла к ней и осторожно спросила:
— Как дела дома?
Зоя уклончиво ответила:
— Лучше.
Потом посмотрела на Вику и поняла, что такого ответа явно недостаточно. Поэтому нехотя добавила:
— Инга помогла решить одну застарелую проблему. В общем, за мамой теперь ведется должный уход. Устроила и оплатила все тоже Инга. Спасибо ей.
— А что с твоей ма… — начала была Вика, но Зоя лишь неопределенно махнула рукой.
Больше этот вопрос они не поднимали.
* * *
Я до последнего не знала, получится ли у меня выйти в этот космос. Да, Олег очень постарался скорее освоиться с техникой. Но дело ведь еще и в тонких материях — в самом прямом смысле: удастся ли нам найти нужное направление движения, хватит ли сил и скорости, чтобы преодолеть границу души и выйти в космос? Примет ли меня этот космос? Трудно делать прогнозы, имея опыт лишь одного экспериментатора.
Пока все идет по плану. Со второй попытки мы прошли барьер. Торик был прав: наверное, больше всего это похоже на рождение. Тебя скручивает в пружину, трет, оглушает, слепит красками, одуряет запахами, волочет и бросает в невесомость, затем нагружает тяжестью, тебе жарко, ты жутко мерзнешь — и все это за секунды. Правда, субъективно они
Мой космос. Никаких воспоминаний мне не показывают. Торик в своем космосе видел огромное море тяжелой темной жидкости. А для меня здешний космос больше напоминает верхнее небо: бесконечный объем, лишенный каких-либо признаков жизни. Неподвижные странные образования вокруг меня похожи одновременно на облака в стратосфере и на причудливые декорации.
Зрелище завораживало, но при этом заставляло чувствовать себя отчаянно одинокой. Внезапно захотелось бежать, неважно куда, лишь бы путь лежал обратно. А потом вдруг стало скучно.
Честно говоря, я надеялась, что тут хоть как-то виды меняются. Может, что-то пошло не так? Может, движитель отказал, и я уже полчаса просто вишу на одном месте? Псевдооблака висят, как приклеенные. Даже внутренняя структура не движется. Звуков практически нет, лишь на самой границе слышимости мощный далекий рокот. Думаю, так мог бы звучать Ниагарский водопад с расстояния километров двадцать.
* * *
По ощущениям, я где-то еще полчаса вишу в неподвижной пустоте… Зачем я в это ввязалась? Зачем позволила себя втянуть в авантюру? Разве можно здесь кого-то найти? Да и вообще — ну кто я ему? Кто он мне? Случайный попутчик по жизни. Судя по всему, я его интересовала только как профессионал. Да, одно время мне казалось, что у нас близкие интересы. Мы понимали друг друга с полунамека, и даже несказанные слова для обоих имели смысл. Но потом все как-то… стало утилитарным. Осталось банальное «ты — мне, я — тебе». Никаких перспектив. Никаких надежд. Никакого движения вперед, лишь медленное и неумолимое погружение в вечную депрес…
Так, стоп. Куда меня занесло? Мне же самой интересно исследовать все это! Ну-ка, леди-миледи, соберись. Есть у тебя воля? Или ты тряпка? Конечно, я тряпка. Я — пустышка, неудачница, никому не нужный мусор. Я вообще не должна была рождаться на свет. Мама так и говорила. Лучше бы меня не было, лучше бы…
Зойка, прекрати! Это уж точно не твои мысли, леди-миледи! Он ведь предупреждал, что где-то неподалеку разлеглись болота сомнений. Похоже, сейчас меня как раз туда и затягивает! Чужие мысли, даже чужой строй мышления. Мало ли, что мне там шепчут! Надо собраться, вырваться из-под дурного влияния. Ну! Давай вспомним что-нибудь позитивное. Есть в моей жизни что-нибудь хорошее?
Музыка! Обожаю АББУ, хотя Скорпионз тоже ничего. Или энергичный Роксет. Торику они тоже нравятся. А еще Майкл Джексон, Роллинги, кое-что из «Квин». Старье. Все это давно прокисло. Фредди Меркьюри умер. Роллинги — старые и противные. АББА распалась. Хорошей музыки нет и уже не будет. Ничего хорошего не будет. Ни в музыке, ни в жизни. Этой никчемной…
Опять меня затянуло! Интересно, эта трясина когда-нибудь отпустит? Не-ет, она здесь будет ве-ечно. Не трепыхайся, просто прими свою скорбную участь. Тебе все равно ничего не светит. А там, на дне вечных сомнений, хорошо, ничего не надо решать, не к чему стремиться, все равно это бесполезно. Тихая уютная серость навсегда. Даже делать ничего не надо. Просто перестань барахтаться и смирись с неизбежным. Иди на дно. Это очень легко. Не упрямься, малышка-глупышка. Что?! Не-ет! Только не Артур!