Полет в навсегда
Шрифт:
Нет, о теории времени им ничего не известно. Конечно, они рады их видеть, и тому подобное, но не могли бы они продолжить свое путешествие? К сожалению, они совершенно не вписываются в тщательно отрегулированную культуру Терры.
— Мне это не нравится, — сказал Саундерс, когда они шагали обратно к машине. — Арсфел клялся, что Империя будет расширять как действительную, так и номинальную сферу своего влияния. Но теперь она статична. Почему?
— Мне к'жется, — сказал Белготай, — что н'смотря на всю заумную математику того лорда, ты ок'зался прав. Ничто не вечно.
— Но…
34 000 год. Матриархия кончилась. Город превратился в груду искореженных обломком и закопченных огнем камней. В руинах валялись скелеты.
— Варвары снова двинулись вперед, — дрогнувшим голосом произнес Саундерс. — Они побывали здесь совсем недавно видишь, кости совсем свежие, и до самого центра Империи им еще очень далеко. Империи вроде этой могут умирать многие тысячи лет. Но она уже обречена.
— Что б'дем делать?
— Поедем дальше, — безразлично ответил Саундерс. — Что нам еще остается?
35 000 год. Под огромными старыми деревьями стоит крестьянская хижина. Местами из земли торчат обломки колонн остатки города. Бородатый мужчина в грубой домотканной одежде при виде появившейся машины со всех ног удирает в лес вместе со своей женой и стайкой ребятишек.
36 000 год. Снова деревня, в отдалении стоит потрепанный старый звездолет. Существа полудюжины различных рас, включая людей, работают над сооружением какой-то загадочной машины.
Они одеты в простую заношенную одежду, на боку у каждого висит оружие, в глазах у них — упрямство воинов. Но вновь прибывших они встречают неплохо.
Их начальник — молодой человек в накидке и шлеме офицера Империи. Но снаряжение у них по меньшей мере столетней давности, и он всего лишь глава небольшого отряды, нанятого среди орд варваров для защиты этой части Терры. Как ни странно, он настаивает на том, чтобы его считали лояльным вассалом Императора.
Империя! Среди звезд еще сияла ее былая слава. Она медленно тускнела, пока варвары постепенно проникали все глубже, в то время как коррупция и гражданская война разрывали ее изнутри, но она еще продолжала оставаться трогательной и отчаянной надеждой разумных существ всей Галактики.
Когда-нибудь в темноту внешних миров вернется цивилизация, еще более великая и восхитительная, чем любая из прежних. Человек не может жить, не веря в такое.
— Но у нас здесь дело, — пожимает плечами командир. — Тауфо Сирианский скоро обрушится на Сол. Вряд ли мы сможем долго его сдерживать.
— А что вы б'дете делать потом? — с вызовом произнес Белготай.
Молодое и одновременно старое лицо скривилось в горькой усмешке:
— Умирать, конечно. Что нам еще остается делать… в такое время?
Они провели с солдатами ночь. Белготай весело провел время, обмениваясь с ними байками о воинских похождениях, но к утру все же решил отправиться с Саундерсом дальше. Это эпоха была достаточно жестока, но ее безнадежность тронула даже его грубую душу.
Осунувшийся Саундерс уставился на контрольную панель.
— Нам придется отправиться далеко вперед, — сказал он. — Чертовски далеко.
50 000 год. Они выскользнули из потока времени
Геология не работает так быстро, даже четырнадцать тысяч лет не были очень большим сроком для медленно изменяющейся планеты. Наверняка это было работой разумных существ, терзавших планету и покрывавших ее шрамами после бессмысленных войн невообразимой мощи.
Над всем ландшафтом доминировала серая каменная масса.
Огромным монолитом она стояла в нескольких милях от них, черные стены охватывали невообразимую площадь, массивные зубчатые башни мрачно тянулись к небу. Она наполовину лежала в руинах. Исковерканные и искрошенные камни, потерявшие форму под ударами энергии, что когда-то заставляла камень плавиться. Теперь сгладились, несчитанные тысячелетия подвергаясь действию погоды. Они были очень стары.
— Мертво. — Голос Саундерса был с трудом различим среди завываний ветра. — Все мертво.
— Нет! — Раскосые глаза Белготая прищурились, спасаясь от летящего снега. — Нет, Мартин, к'жется, я вижу флаг.
Ветер налетал резкими порывами, от которых их бросало в дрожь. — Поедем дальше? — мрачно осведомился Саундерс.
— Д'вай лучше выясним, что же сл'чилось, — сказал Белготай. — В самом худшем сл'чае нас убьют, а я н'чинаю думать, что это не так уж и плохо.
Саундерс натянул на себя всю одежду, какую смог отыскать, и взял окоченевшей рукой психофон. Белготай поплотнее закутался в плащ. Они направились к серому сооружению.
Ветер все дул и дул. Вокруг них шуршал снег, заметая упрямые серо-зеленые растения, пробивавшиеся сквозь каменистую почву. Лето на Земле, год 50 000.
Чем ближе они подходили, тем больше убеждались в чудовищных размерах сооружения. Некоторые из уцелевших башен были, должно быть, высотой в полмили. Но вид у них был грубый, варварский, никакая цивилизованная раса не стала бы строить подобный форт.
Две небольших быстрых тени взметнулись в воздух с утесоподобной стены.
— Летательные аппараты, — лаконично произнес Белготай. Ветер тут же унес его слова.
Аппараты были яйцевидной формы, без внешних органов управления и окон, и перемещались, очевидно, за счет сил гравитации, которые уже давно были приручены. Один из них завис прямо над ними, другой опустился на землю. Когда он приземлился, Саундерс заметил, что аппарат очень старый, потрепанный и помятый. Но на боку его еще виднелось выцветшее изображение лучистого солнца. Должно быть, какие-то воспоминания об Империи еще сохранились.
Из маленького аппарата вышли два существа и направились к путешественникам, держа в руках оружие. Один из них был человек, высокий хорошо сложенный юноша с длинными, до плеч, волосами, которые выбивались из-под потускневшего шлема и развевались на ветру. На покрытых кирасой плечах бился под ветром заплатанный красный плащ. На нем был потертый кожаный пояс и сапоги на толстой подошве. Другой же…