Полицейская сага

Вудс Стюарт

Он оставил ее в покое и направился к машине, где Баттс уже тихо ожидал его, сидя на заднем сиденье. Они поехали к тюрьме, и в пути не обменялись ни единым словом, но Уилл Генри чувствовал себя так же, как и в прошлый раз: он ощущал, как вокруг разливается зло, и легкие у него переполнились воздухом. Он отомкнул дверь, ведущую в тюрьму, и пропустил Баттса вперед. Баттс без колебаний проследовал в сторону камер. Уилл Генри открыл дверь тюремного коридора, а затем одну из камер, и Баттс вошел внутрь. Во всем тюремном отсеке они были одни.

Уилл Генри ударил его. Удар был нанесен ладонью правой руки и

пришелся на верхнюю левую скулу. Баттс слегка покачнулся, но не упал. Уилл Генри размахнулся и ударил еще раз, теперь уже тыльной стороной ладони. От удара Баттс дернулся, но и на этот раз он не только не упал, но и не попытался выйти из-под удара. Избиение продолжалось, расчетливое, внешне напоминающее танец внутри камеры. Баттс сжал кулаки и плотно прижал локти к грудной клетке, но не сделал ни единой попытки прикрыть голову или лицо; непроизвольно вздернутые плечи были единственным внешним проявлением защитной реакции. Когда правая рука Уилла Генри устала, он стал действовать левой, и они продолжили свой танец внутри камеры, как пара, в распоряжении которой оказался весь танцевальный зал; в представлении участвовали оба, и у каждого была своя роль. Но когда устала и левая, Уилл Генри остановился. Баттс, весь сжавшись, вздернув плечи, тем не менее, продолжал стоять на ногах. По лицу его текли слезы, тело содрогалось от рыданий, а через стиснутые зубы сочилась слюна.

– Больше никогда не смейте это делать, – проговорил Уилл Генри, слегка задыхаясь.

Баттс хныкал все громче и громче, тряс головой, одновременно трясясь всем своим напрягшимся телом.

– Больше не будете? – спросил Уилл Генри, как спросил бы Билли после порки.

Баттс опять затрясся. Лицо его было красным и опухшим, но на нем не было никаких отметин. Утром он будет выглядеть совершенно нормально, если не считать парочки царапин.

Уилл Генри вышел из камеры и запер за собой дверь. Когда он повернулся, чтобы выключить свет и запереть дверь тюремного коридора, то заметил, что Баттс даже не пошевелился, но продолжал рыдать. Уилл Генри выключил свет и уехал.

Направляясь домой, он чувствовал себя морально очистившимся и не испытывал ни в малейшей степени чувства вины, обычного для него после наказания детей. В первый раз с момента назначения на эту должность он ощутил, что выполнил свой долг до конца, что воздал по заслугам. Наконец-то он почувствовал отдачу!

Дома Кэрри забросала его вопросами.

– Этот Баттс опять бил жену. На этот раз ничего серьезного, никаких травм. – Он лег в постель и прижался к ней. – Больше это не повторится.

Глава 20

Когда Уилл Генри и Кэрри покинули ферму, работать там остались только сестра Флосси Нелли и ее муж Джесс Коул. Роберт и Флосси Данн уехали вслед за семьей Ли в Делано, и там Флосси стала неполный день работать у Кэрри по дому, а в остальное время занималась организацией домашней пекарни у себя на кухне. Роберт не смог найти постоянной работы и стал подрабатывать пилкой дров у себя во дворе, причем вскоре приобрел полдюжины постоянных заказчиков, что давало ему скромный, но твердый доход.

Джесс и Нелли Коул, быть может, из-за своего темперамента, оказались не столь удачливыми, как Роберт и Флосси. Нелли не доставало природного шарма Флосси, а ум сочетался с привычкой

говорить все подряд. Джесс был столь же умен, как и его жена, и если он не часто говорил то, что думал, то его сдержанность могла восприниматься, как угрюмое пренебрежение к окружающим. Джесс и Нелли Коулы обладали большим чувством собственного достоинства, чем положено было деревенской чернокожей семье в штате Джорджия в 1920 году. У них был также сын Уилли, которого уже в девять лет многие из белых могли бы обозвать одним-единственным словом: «Задавака»! Уилли и Билли Ли вместе играли на ферме, но даже Билли, будучи снисходителен от природы и с самого детства чуждый предрассудков, иногда находил Уилли трудным в общении.

Когда семья Ли уехала с фермы, Джесс н Нелли на некоторое время были обеспечены постоянной работой, поскольку Джесси платил банк, чтобы он содержал ферму в порядке до того момента, как она будет продана. Но когда Хосс Спенс снял ее в аренду и поселил в доме своего бригадира, Джессу платить перестали, и он пошел к Хоссу устраиваться на работу.

Хосс Спенс занимался молочным животноводством и в еще большей степени выращиванием персиков. В графстве Меривезер он появился лет десять назад с карманами, полными денег, заработанных, как говорили, на изготовлении и продаже кукурузного виски. Он приобрел землю и выказал талант и проницательность в распоряжении ею, а теперь являлся основным поставщиком молочных продуктов в Делано и занимался разработкой проекта строительства фасовочного цеха для переработанных персиков собственного урожая. Теперь он и его семья были важными лицами в местном обществе, среди прихожан и, кое-кто поговаривал, в Ку-Клукс-Клане.

Джесс приехал к Спенсу на тележке, перешедшей по наследству от отца, в которую была запряжена небольшая лошадка мексиканской породы, на которую он выменял три года назад пахотного мула. У кухонной двери большого кирпичного дома он спросил Хосса, и оттуда его направили в ближайший коровник, где тот наблюдал за случкой двух своих коров. Джесс привязал лошадь подальше, чтобы она не мешала, сошел с тележки и стоял рядом с ее головой, пока бык не кончил свое дело, а Хосс не обратил на него внимание. Белый подошел к нему, держа руки в задних карманах, встал перед лошадью и начал смотреть ей в зубы.

– Доброе утро, Джесс.

– Утро доброе, мистер Спенс.

– Прелестная лошадка!

– Не очень-то хорошая, но пока возит.

– Хочешь продать?

Джесс знал, что это проверка на послушание. Напрямую отказывать нельзя, это было бы нарушением этикета, оскорблением. Он нашел наилучший вариант.

– Ну, сэр, мистер Спенс, она не очень хорошая, но мой мальчик, он без ума от нее. Нелли меня пристрелит, если продам. – Мужчины хором рассмеялись. Очевидно, Джесс выдержал испытание.

– Ищешь работу, Джесс?

– Да, сэр.

– У меня нет хлопка. Мне не нужны издольщики.

– Так точно, сэр.

– А в чем разбираешься, кроме хлопка? – Хосс поднял ногу лошади и стал осматривать копыто.

– Ну, сэр, я всю жизнь доил четырех молочных коров. Папа работал у старого мистера Рейнолдса в графстве Тэлбот. А там держали четырех коров. И еще я хороший плотник. Починяю всякую всячину.

– А мальчик?

– Ему только девять. Его мать хочет, чтобы он учился. А он рубит дрова.