Полицейские и воры. Авторский сборник
Шрифт:
– Да, конечно.
Мэл снова удивился тому, как часто он извиняется. Продюсер всегда за что–то просил прощения, в чем он вовсе не был виноват и над чем совершенно не имел власти, например за Ральфа Шена. Или за убийство. Этот человек совершенно не соответствовал представлениям Дэниэлса о продюсере летнего театра.
Холдеман вышел, продолжая бормотать извинения, и Мэл снова остался один в своей комнатушке. Дэниэлс не раздевался, он лишь снял туфли, когда поднялся сюда после обеда, теперь Мэл снова надел их. Все, что угодно, лишь бы не одиночное заключение в этой коробке, с неожиданными
Изнутри в замочной скважине торчал старомодный ключ. Мэл вытащил его, выключил свет и запер за собой дверь. Он заметил, что дверь в комнату Сисси Уолкер закрыли. Все двери на этом этаже были закрыты, что превратило квадратный холл в еще одну коробку. Ящик фокусника с бесконечными дверями. Или один их этих похожих на лабиринты китайских домов в Сакс–Ромер.
Дэниэлс спустился вниз и вышел на улицу. Стояла ясная и прохладная ночь; на черном бархате неба сверкали звезды. Тонкий серпик луны висел высоко над озером.
Покинутый Мэлом дом громоздился за его спиной темной бесформенной массой. Свет горел только в одном из окон второго этажа и в холле на первом этаже, однако весь фасад дома оставался темным. Ночь лишила стоявшее по соседству здание театра его яркого красного цвета, и оно вновь превратилось в обычный массивный, молчаливый и темный амбар.
Внизу за дорогой Дэниэлс заметил лишь одно светлое пятно. Длинное двухэтажное здание, покрытое штукатуркой, купалось в ярком свете. Разноцветные лучи лились из всех окон. Большую и почти пустую автостоянку освещали прожектора. Ярко–красная неоновая вывеска на фасаде здания гласила:
ЧЕРНОЕ ОЗЕРО
Обеды
Танцы
Бар
Мэл повернул в этом направлении, сунув руки в карманы. Его плечи высоко поднялись, как будто, пытались защитить заднюю часть шеи от темноты. Дэниэлс успокоился только тогда, когда вошел в облако света, окружавшее бар. Вытащив руки из карманов, Мэл пересек асфальтированную дорожку и поднялся на веранду.
Фасад бара напоминал дом плантатора с его колоннами, верандой и белой дверью. Но внутри иллюзия исчезла; интерьер бара ничуть не отличался от любого другого подобного заведения в Соединенных Штатах. В центре комнаты располагалась стойка бара в форме подковы, вдоль стен тянулись кабинки. Обычная реклама пива и виски со всеми ее сверкающими огнями и движущимися частями заполняла заднюю часть стойки посреди кассовых аппаратов и рядов бутылок. Большая часть света исходила именно от рекламных щитов, к ней лишь слегка добавлялся отсвет цветных флуоресцентных трубок, спрятанных в желобе, окаймлявшем стену высоко под потолком. Разумеется, на стенах висели сцены охоты на лис. А поддельные газовые лампы, выступавшие из стены над каждой кабинкой, демонстрировали всем и каждому слово «Schiltr», написанное на их основаниях.
В задней стене по обе стороны от стойки бара Дэниэлс увидел широкие арки, ведущие в столовую. Там стояли обычные квадратные столы с белыми скатертями, накрытые на четверых. А справа, полуприкрытая бордовыми занавесками, находилась широкая, застеленная ковром лестница на второй этаж.
Бар был почти пуст. Работал только один бармен, официантки отсутствовали; сезон в городке еще не наступил.
Дэниэлс подошел к их столу и поинтересовался:
– Пятого примете или вам уже ничего не нужно, кроме пива?
Берне поднял голову и широко улыбнулся:
– Ух ты, болтун! Бери себе стул. Присоединяйся к нашим поминкам.
– Уже иду.
Мэл подошел к стойке и взял себе пива. Поскольку в кабинке удобно могли устроиться только четверо, Дэниэлс прихватил стул и отнес его к столу.
Макги, худой, энергичный и неунывающий, говорил в этот момент:
– Что вы думаете об этом полицейском? Как там его зовут?.. Сондгарде. Что вы о нем думаете?
– Исключительно способный человек, – начал Том Берне, но большой и угрюмый Уилл Хенли перебил его:
– Я о нем ничего не думаю. Он ни черта не понимает, если вас интересует мое мнение.
– Я знаю Эрика много лет, – продолжал Берне, – и я думаю, что он еще вас удивит.
– Он учитель, – заметил Кен Форрест. Он говорил очень тихо, почти застенчиво.
– Учитель? – переспросил Мэл. – Какой учитель?
– Английского, – ответил Берне. – Я не вспомню сейчас название колледжа. Чья очередь идти за закусками?
– Ваша, – отозвался Хенли. Но Род Макги уже вскочил:
– Нет, моя. Пять пива. Вы готовы, Мэл?
– Почти.
Макги поспешил к стойке, а Дэниэлс повернулся к Форресту:
– Вы хотите сказать, что он не все время работает в полиции?
– Да, он учитель.
– Он работает здесь только летом, – пояснил Берне.
– Прекрасно, – с сарказмом в голосе проговорил Хенли. – Полицейский на полставки. Боже праведный, он дилетант. Вы в самом деле надеетесь, что он поймает хитрого убийцу?
– Хитрого? – повторил Форрест. Он по–прежнему говорил очень тихо, как застенчивый человек, неуверенный, что его примут в общую беседу.
– Конечно хитрого! – тут же заглушил Форреста Хенли. – Он намного хитрее и умнее, чем наш учитель английского.
Форрест поглубже забился в угол и принялся изучать свою опустевшую пивную кружку. Мэл решительно принял сторону Форреста:
– Мне он не кажется таким уж умным и хитрым. Он действовал как животное. Его поступки нельзя назвать разумными.
– Почему нет? Хитрый, как лисица, вы же слышали уже. Хенли говорил очень агрессивно; он резко перегнулся через стол и, нахмурившись, продолжил:
– Полный дом народу… Я не помню, сколько нас всего? Десять? И этот парень входит, убивает кого–то прямо у нас под носом, уходит обратно и не оставляет нам ни малейшего намека на то, кто он и откуда он пришел. И вы не назовете это умом и хитростью?
– Значит, вы думаете, что это был кто–то со стороны? – уточнил Дэниэлс.