Полигон призрак
Шрифт:
— А вы не допускаете того, что вместо танков русские использовали, к примеру, муляжи какие-нибудь? — спросил Канарис, отличавшийся сверхразвитой подозрительностью.
— Нет, господин адмирал, это были настоящие танки. Я их отчетливо видел в бинокль и видел то, как отрывало тяжелые башни.
— Русские преследовали вас? — снова задал вопрос Канарис.
— Преследовали, господин адмирал, — тяжело вздохнув, ответил Куртц. — Как я уже говорил, мне и еще трем бойцам удалось прорваться, обойти засаду. Русские что-то кричали и стреляли нам вслед. Затем через какое-то время появилась двойка русских истребителей. Они летели так низко, что нам казалось, что они своими
— Вы добыли важную разведывательную информацию, фельдфебель, — подбодрил Куртца адмирал, — проявили героизм и, несмотря ни на что, вернулись на базу. Вы и ваши товарищи будут представлены к боевым наградам и, конечно же, вас ждет повышение в звании и небольшой отпуск. Не забудем мы и о погибших героях, — думая о чем-то своем, произнес Канарис. — На этом все, фельдфебель, вы можете быть свободны.
Куртц вскочил и выкрикнул:
— Хай ль Гитлер!
— Хайль! — встав из-за стола и выбросив правую руку вверх, сказал Канарис.
Когда фельдфебель вышел, адмирал прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Остановившись перед полковником, Канарис сказал:
— Пусть с Куртцем поработают наши взрывники, психологи и другие специалисты. Мне нужен отчет об этой работе не позднее чем… — адмирал задумался на мгновение, а затем продолжил: — Я даю вам, Штольц, на подготовку этого отчета двадцать четыре часа и ни минуты более. Нынче время в особой цене, и мы не можем позволить себе быть расточительными.
— Будет исполнено, господин адмирал, — бодро отозвался Штольц.
Немного помолчав, начальник Абвера спросил:
— А что вы думаете, полковник, насчет рассказа фельдфебеля об испытаниях бомбы? Вы не находите его несколько странным?
— Я беседовал со всеми четырьмя вернувшимися диверсантами. Один из них сидел на соседнем дереве и тоже видел взрыв. Он описал его так же, как и Куртц. Так что лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что русские успешно испытали на своем секретном полигоне новое оружие. Обычная бомба не уничтожает сразу пятнадцать танков и паровоз в придачу, к тому же находящийся на удалении.
— Пожалуй, вы правы, — кивнул Канарис. — Похоже, русские действительно создали некое мощное оружие.
— Наши люди видели этот взрыв и его последствия. Я считаю, что это большая удача. Теперь мы точно знаем, что эта бомба есть. И не исключено, что русские на этом полигоне работают над чем-нибудь еще более разрушительным. Если нам удастся добыть технологию изготовления русской сверхбомбы, это будет огромная победа Абвера. Но если мы запоздаем и русские начнут массово сбрасывать эти свои разрушительные бомбы на головы наших солдат, то это уже будет катастрофа, — заключил полковник.
— Но прежде чем идти докладывать фюреру о том, что мы обнаружили тайный полигон русских и узнали о сверхбомбе, я все-таки хотел бы получить отчет наших экспертов. Пусть они хорошенько поработают с фельдфебелем и другим диверсантом, видевшим взрыв. Я буду с нетерпением ждать этот отчет, — заключил Канарис. — Так что не медлите, полковник.
Ровно через двадцать четыре часа Штольц снова вошел в кабинет адмирала и положил перед ним коричневую папку с отчетом специалистов Абвера. Вердикт был единогласный: русским удалось раньше немцев создать сверхмощное оружие. Канарис был доволен: ведь это Абвер первым узнал о секретном полигоне и бомбе. Это успех, который немецкие контрразведчики непременно разовьют. Именно так он все представит Гитлеру.
— Присядьте,
Полковник устало опустился в кресло, машинально растирая виски. Вот уже который день Штольц страдал от сильных головных болей, переданных ему по наследству отцом, отставным генералом. Правда, кроме этих болей, полковник перенял от отца также способность к серьезной аналитической работе.
— Я слушаю вас, господин адмирал, — взглянув на Канариса, произнес Штольц.
— Завтра я доложу фюреру о достигнутом нами успехе, но мы-то с вами, Штольц, уже сегодня должны начать планировать вторую фазу операции «Гарпун».
— Совершенно верно, господин адмирал, — Штольц подался чуть вперед, словно пытался освободиться от надоедливой головной боли.
— Так вот, я уже говорил вам о том, что время нынче в особой цене, считайте, что с этой минуты оно подорожало во сто крат для Абвера. Мы должны проникнуть на полигон, захватить какого-нибудь важного инженера, специалиста, выкрасть документы с технологией изготовления русского сверхоружия, главное, чтобы мы узнали, из чего и как изготавливается русская сверхбомба. Это важнейшая задача для Абвера на сегодняшний день. Если решим ее, вы понимаете, как фюрер будет относиться к нам, а, не дай Бог, провалим… Нет, лучше об этом даже не думать. Только вперед и только победа! — словно выступая на каком-то нацистском митинге, с патетикой произнес шеф Абвера. — Вы слышите, Штольц, эта операция должна быть непременно успешной.
— Я отлично все понимаю, господин адмирал.
— Вот и прекрасно, Штольц. Даю вам три дня на то, чтобы отправить в тыл к русским новую группу.
— Три дня? — удивился полковник. Обычно для таких операций отводилось гораздо больше времени на планирование и подготовку.
— Вы не ослышались, Штольц. Ровно три дня. Времени на раскачку у нас нет.
— Я бы попросил хотя бы неделю, господин адмирал.
— Нет, и еще раз нет, Штольц, — жестко, словно стеганув невидимым кнутом собеседника, произнес Канарис.
— Будет исполнено, господин адмирал, — четко ответил полковник, почувствовав еще больший приступ головной боли.
— Ситуация не такая уж сложная, — начал вслух рассуждать Канарис. — Мы точно знаем, где находится секретный полигон русских. Дело упрощает еще и тот факт, что в тех краях побывали наши диверсанты, те, которым удалось уйти от русских. Они обошли этот полигон, изучили местность, знают брешь в охране. Наконец, они видели взрыв этой бомбы. Кроме того, в тех местах действует наш агент. Как говорится, в наших руках немало козырей. Приказываю всю четверку выживших диверсантов включить в новую группу! Я поговорю завтра с фюрером о том, чтобы их перед заброской на вражескую территорию наградили и повысили в званиях. Думаю, что с этим проблем не будет. Далее — продумайте, сколько человек должно войти в группу. К слову, обязательно нужно включить двух специалистов по взрывным устройствам. Кроме того, задействуйте нашего агента. Словом, не мне вас учить, Штольц. Через три дня бомбардировщик должен выбросить новую диверсионную группу глубоко в тылу врага. Конечно, есть проблемы, — Канарис раздраженно постучал костяшками пальцев по столу. — Мы вспугнули русских, теперь они будут особенно бдительными и осторожными. В этом плане новой диверсионной группе будет гораздо сложнее действовать, чем предыдущей. Поэтому выбирайте лучших из лучших, тех, кто не просто вынослив и хорошо стреляет, но еще и прекрасно соображает в жестких условиях противодействия подразделениям противника. За плечами каждого бойца группы должна быть не одна сложнейшая операция в тылу противника.