Полина в Стамбуле. Приключения девочки-путешественницы
Шрифт:
И новенького, получается, Лиза увидит первая. Без меня.
Открываю блокнот на пятой странице. Первые четыре уже заполнены. Обожаю блокноты! У меня их не меньше десяти. Но этот, с авокадо, любимый.
Лиза всегда смеётся надо мной. Говорит, я чудачка. Потому что пишу не на самих страницах блокнота, а на стикерах.
На каждую страницу приклеиваю стикер и заметки на нём делаю. Блокнот, конечно, становится пухлым, но зато разноцветным и весёлым!
Снова заглядываю в телефон. Что там говорят про Стамбул?
Вывожу на стикере первую строчку:
«В
Этот факт точно понравился бы нашему историку.
На втором стикере появляется новая строчка:
«Стамбул – единственный в мире город, который лежит сразу в двух частях света, в Европе и в Азии. Обе части города разделяет пролив Босфор».
Ого! Географичка точно будет в восторге от этого факта. Запомню.
Интересно, а для меня есть хоть один? Ух ты! Похоже, есть!
Пишу на третьем стикере:
Классно! Город кошек. Пожалуй, мне там может даже понравиться.
Открываю всплывшую на экране фотографию. Рыжий кот с порванным ухом жмурится на солнце у самой воды. Перед ним неспешно прогуливается жирная чайка. Но кот даже не смотрит в её сторону.
Суперская фотка! Интересно, этот рыжий живёт на европейской или на азиатской стороне Стамбула?
Я так засмотрелась на кота, что не заметила, как мы приехали в аэропорт.
– Полина! – мамин голос такой холодный, что у меня внутри всё сжимается и сердце покрывается коркой льда.
Быстро захлопываю блокнот и поёживаюсь. Полным именем мама называет меня, только когда сильно рассержена. – Не спи! Самолёт ждать не будет.
Запихиваю ручку и блокнот обратно в рюкзак, вылезаю из такси.
– Спасибо! – бросаю напоследок водителю перед тем, как закрыть дверь.
Мама терпеть не может, если я веду себя «невежливо». Ты понимаешь, что портишь впечатление обо мне?! Ага, понимаю. Маме важно, что про неё подумают другие. И совершенно наплевать на то, что думаю я. Например, что я хочу пойти в школу и вместе с Лизой обсудить новенького, а не улетать на целую неделю.
– Идём, – мама подхватывает ручку ярко-жёлтого чемодана, который таксист вытащил из багажника, и, взяв под мышку тубус с картинами, идёт к стеклянной двери. На меня не оглядывается. Знает, что я никуда не денусь.
Я закидываю на плечо рюкзак и пытаюсь не отставать.
Чтобы попасть в аэропорт, нужно пройти досмотр. Пассажиры ставят
Он, кажется, совсем не боится оказаться в пасти этого чудища. Чемодан знает: его просветят, проверят, что он прячет у себя внутри, и отпустят на свободу. Он часто летает с мамой. Досмотр давно стал для него привычным делом. А вот тубус с мамиными картинами волнуется: покачивается, прижимается к пузатому чемодану. Ему страшно оказаться внутри тёмного ящика.
Не волнуйся, тубус! Лента вывезет тебя с другой стороны этого ящика, и ты снова увидишь свет. А для меня впереди ничего хорошего не предвидится. По крайней мере, на этой неделе.
Бросаю на ленту свой клетчатый рюкзак, похожий на шахматную доску, и вздрагиваю от неожиданности. Рядом с моим рюкзаком приземляется точно такой же! Даже пятно от протёкших из ручки чернил, похожее на грозовую тучу, есть. Только на моём рюкзаке оно сбоку, рядом с карманом, а на этом – снизу, почти у самого дна. Оборачиваюсь, чтобы увидеть, чей же это рюкзак-близнец?
И вдруг встречаюсь взглядом с высоким рыжим парнем. Его щёки, нос, уши – всё, словно корицей, усыпано мелкими веснушками. А в карих глазах смешинки.
– Главное, после досмотра не перепутать, – он улыбается и подмигивает мне.
Чувствую, как краснеют уши, и быстро отворачиваюсь. Какой же дурой я выгляжу! Не смогла даже остроумного ответа придумать. Ещё и покраснела, как первоклассница! Быстро прохожу через рамку металлоискателя и хватаю свой рюкзак с ленты. Его уже просветили. Не оборачиваюсь. Хотя очень хочется. Интересно, он смотрит на меня? Поворачиваюсь к маме, чтобы хоть краешком глаза увидеть. Смотрит! И улыбается. Мои уши начинают пылать. Это моя дурацкая особенность – предательские уши. При малейшем волнении наливаются жаром, краснеют и, кажется, даже становятся больше.
Превращаюсь в красноухую страшилу. Не то что Лиза. У неё румянец появляется.
И Лиза сразу становится такой нежной красавицей.
– Полина! – от маминого окрика вздрогнул даже жёлтый чемодан. – Хватит витать в облаках. Регистрация на рейс уже началась. Идём скорее!
Мамины каблуки весело цокают по блестящей плитке. Мама обожает красные туфли. Не знаю, как можно так быстро ходить на каблуках? В кедах же гораздо удобнее. В прошлом году мама заставила меня надеть туфли на выставку её картин.
Тесные туфли и дурацкое платье. Классическое. Весь вечер я мечтала только об одном – переобуться. После выставки скинула туфли и попробовала пошевелить пальцами. Они все сплюснулись, склеились и были совершенно оглушёнными.
А в кедах ноги всегда свободны. Бегают, прыгают – и никогда в них пальцы не сплющиваются.
Мама уже почти у стойки регистрации. Надо бежать, догонять её. Но так хочется обернуться. Хоть на секундочку.
Поворачиваю голову и опять встречаюсь взглядом с хозяином клетчатого рюкзака.