Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером

Галин Василий Васильевич

Мало того, Советская Россия и Германия, в то время, имели самые малочисленные (на душу населения) армии и самые низкие военные бюджеты в Европе. Для Германии ограничения были установлены Версальским договором. Советская Россия сама сократила Красную Армию до минимума, сразу после окончания интервенции и гражданской войны.

Количество солдат на 10 000 населения в 1924 г. {860} ^{, [96]}

Но главное, для веймарской Германии военно-экономическое

сотрудничество с СССР имело лишь третьестепенное значение, по сравнению с такими либеральными и демократическими странами, как Голландия или Швеция. В последней Г. Крупп в 1921 г. приобрел контрольный пакет сталелитейной фирмы «Акциельболагет Бофорс», которая с этого времени совместно с голландской фирмой Круппа «Блессинг-Холландсхе индустри-Сидериус» стала выпускать «последние образцы тяжелых орудий, танки, вооруженные пулеметами, способными производить тысячу выстрелов в минуту, противотанковые пушки, газовые бомбы и многое другое». Фирма в виде холдинга «Бофорса», просуществовала до 1935 г. Покупателем ее продукции, в частности 75-мм пушек, выступала нейтральная Голландия для своих колониальных операций. Лучшее орудие Второй мировой войны 88 мм пушка была разработана компанией Krupp на мощностях все той же фирмы Boforce. Этим орудием, в частности, были вооружены все выпущенные позже 1355 танков «Тигр»{861}. Когда в 1926 г. Париж стал протестовать, против деятельности немецко-голландского военного концерна, Амстердам ответил, что правительство королевы Виктории не намерено вмешиваться в то, что по законам Голландии является частной корпорацией.

Там же в Голландии размещались приборостроительные и машиностроительные заводы Круппа, и его судоверфи, на которых было создано «конструкторское бюро германских подводных лодок». Покупателем продукции «бюро» стали Финляндия и Испания. Грузонский завод с 1928 г. выпускал танки, а Крупп регулярно демонстрировал новое оружие в Меппене. НСДАП имела тогда только 12 мест в рейхстаге. Немцы вынесли свои авиационные мощности в Швейцарию, Данию, Голландию, США. Самый большой в истории гидросамолет Дорнье Д-Х, с 12 моторами взлетел с Баденского озера в 1929 г.

Не отставали и либерально-демократические творцы Версаля — Париж, Лондон, и Вашингтон, в обострившемся противоречии друг с другом стремившиеся перетянуть Берлин на свою сторону. Заместитель наркомвоенмора И. Уншлихт сообщал в декабре 1926 г. из Берлина, что развитие авиации в самой Германии связано с уступками, на которые Франция пошла в вопросах германского авиационного строительства. В отношении флота (также подводного) наблюдается сотрудничества германского морского ведомства с Англией{862}. Аналогичные сообщения в 1929 г. присылал И. Уборевич: «Немецкие офицеры имели длительный доступ в Америке для изучения постановок химического дела в Эджевском арсенале (1927 г.), для изучения самых последних образцов танков осенью 1928 г., и для изучения военных учреждений во время командировки осень 1927 г. генерала Хайе. Таким образом, нужно фиксировать, что достижения американской военной техники в широких размерах доступны рейху. Следующим источником нужно считать Англию, куда немецкие офицеры имеют доступ к танковым маневрам, и авиационным. Неплохое отношение по вопросам технического изучения военного дела у немцев и с Чехословакией»{863}.

Великая депрессия привела к обострению реваншистских настроений в Германии. Однако препятствием для возрождения полноценной армии являлись бюджетные ограничения, накладываемые планом Дауэса. «Оковы» снял план Юнга, принятый в январе 1930 г. Он предусматривал отмену всех форм и видов контроля над Германией, ее народным хозяйством и финансами. У Германии появилась возможность создать «тайный фонд» для перевооружения армии.

В итоге констатировал американский посол в Германии У. Додд: министр иностранных дел Штреземан и канцлер Брюнинг, «заверявшие, что они честно сотрудничают с Англией и Францией, в действительности давали эти средства из огромного тайного фонда, созданного по решению рейхстага. Таким образом, в 1933 году Германия имела значительно больше обученных солдат, чем утверждалось по данным рейхсвера»{864}. По словам У. Черчилля, к этому времени: «Все немецкие предприятия были с невероятной детализацией подготовлены для производства

военной продукции. Эти приготовления, хотя тщательно скрываемые, были, тем не менее, известны разведслужбам Франции и Англии. Но нигде в правящих кругах двух стран не нашлось властной силы, которая призвала бы Германию остановиться…»{865}.

Мало того 11 декабря 1932 г. на конференции по разоружению Германия была признана равноправной, в вопросах вооружений, с другими странами Европы. Месяц спустя в германской политике начнутся радикальные перемены, к власти придет Гитлер: военное сотрудничество с Советской Россией будет свернуто, а военные расходы и военное сотрудничество с Великими Демократиями, наоборот, начнут расти скачкообразными темпами.

Объёмы советско-германской торговли, млн. марок {866}

Военные расходы великих держав Европы (млн. $) {867}

Судить об этих темпах можно и на примере роста потребления Германией стратегических материалов. Так, импорт железа в 1933 г. по сравнению с 1932 г. увеличился с 14 тыс. до 40 тыс. т., меди в полтора раза, никеля, вольфрама и железного лома с 44 тыс. до 269 тыс. т. По словам Феглера, главного управляющего Стальным трестом, потребление железа в Германии за 1933 г. выросло с 59 до 104 кг, на душу населения, по сравнению со 140–150 кг. в Англии и Франции, и 200 кг. в США. Куда шла сталь? — уже осенью 1933 г. новый германский артиллерийский парк, ограниченный по Версальскому миру 292 легкими орудиями, насчитывал 2400 тяжелых и 4800 легких орудий{868}. Э. Генри в 1934 г. отмечал, что автомобильный завод в Эйзенахе и фабрика газовых счетчиков Пинч в Фюрстенвальде изготавливали тяжелые гаубицы и крупнокалиберные мортиры. Вагоно- и автостроительные заводы Линке-Гофман в Бреславле, Даймлер Бенц в Оффенбахе и Блейхер в Лейпциге производят танки и т.д.{869}.

Перевооружение оказалось подарком для германских промышленников. В результате милитаризации экономики за период 1933–1939 гг. чистые прибыли германских акционерных компаний увеличились с 36 млн. до 1342 млн. марок, т. е. более чем в 40 раз. Германские промышленники шли к этой цели вполне осознанно: еще в марте 1933 г. Крупп отверг «любой международный контроль за вооружением», а Ф. Тиссен, по словам сенатора Р. Балкли, от лица промышленников заявлял: «Это мы заставили германское правительство выйти из Лиги Наций»{870}. Американский публицист Г. Мейер рассуждая в этой связи о преимуществах военного производства, отмечал: «Даже тогда, когда 75–90% производственной мощности компании используется для гражданского производства, и только 10–25% — для военных заказов, именно последние играют решающую роль для предпринимателей. Гражданская продукция покрывает расходы на материалы, амортизацию, заработную плату, жалованье служащим, аренду и прочее. А военная продукция дает чистую сверхприбыль»{871}.

Угрозу Лига Наций почувствовала в середине 1933 г. и в сентябре отменила собственную декларацию о равенстве вооружений от 12.1932.{872} Но запах денег к тому времени почуяли не только немецкие промышленники. Уже в феврале 1933 г. американский химический трест Дюпона заключил соглашение с «ИГ Фарбениндустри» о продаже взрывчатых веществ и боеприпасов, которые шли в фашистскую Германию через Голландию{873}. Осенью того же года французский концерн Шнейдер-Крезо поставил Германии, через ту же Голландию — 400 танков{874}.

А в следующем 1934 г. «Германия закупала у американских промышленников по сто (военных) аэропланов в месяц»{875}, только «в январе и феврале… на миллион долларов»{876}. Различные английские и американские фирмы в 1934–1935 гг. продали гитлеровской Германии сотни авиационных двигателей, в том числе и самых последних образцов. Так, Роллс-Ройс продал строительной фирме «Байерише моторенверке» лицензию на свой наиболее совершенный двигатель. Сотнями продавала Германии новейшие авиационные двигатели Германии фирма «Армстронг-Сидли»{877}.