Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2
Шрифт:
Задача, конечно, была благородная, а главное — для ее успешной реализации уже имелись определенные материальные предпосылки в виде довольно мощного по тем временам парка сельскохозяйственных машин, наличия машинно-тракторных станций, — серьезной опоры коллективных хозяйств, — увеличения числа приобретших необходимый опыт хозяйственных руководителей, прежде всего председателей колхозов. Да и сами центральные органы планирования и руководства экономикой уже не выглядели столь беспомощными, как в первые годы индустриализации и коллективизации, когда многие принципиальные вопросы, требовавшие углубленной проработки, решались с кондачка.
Перечисляя все эти позитивные моменты, нельзя забывать о том, что процесс коллективизации еще отнюдь не был полностью завершен. Чтобы обеспечить абсолютный контроль государства над
Сталин в изменившихся условиях взял курс на более благосклонное отношение к середнякам, видя в этом реальное средство укоренного их вовлечения в колхозы. Хотя середняки уже и не составляли такой крупной силы, как прежде, но без их включения в процесс коллективизации сам этот процесс нельзя было признать полностью и успешно завершенным. Вождь не любил и, можно сказать, не умел останавливаться на полпути и ограничиваться полумерами. Это как-то не вписывалось в его политическую философию и личные свойства натуры. С целью дать импульс всему этому процессу он специально аргументировал на съезде колхозников необходимость проявлять к единоличникам больше внимания, больше терпимости и больше готовности пойти навстречу их пожеланиям. Для популяризации этой линии он прибег к широко использовавшемуся им методу — сослался на полученное им письмо и дал на него публичный ответ. Ответ этот должен был стать своего рода сигналом для претворения его в практику колхозной жизни. Вот его содержание.
«Два года тому назад я получил письмо с Волги от одной крестьянки-вдовы. Она жаловалась, что её не хотят принять в колхоз, и требовала от меня поддержки. Я запросил колхоз. Из колхоза мне ответили, что они не могут её принять в колхоз, так как она оскорбила колхозное собрание. В чём же дело? Да в том, что на собрании крестьян, где колхозники призывали единоличников вступить в колхоз, эта самая вдова в ответ на призыв подняла, оказывается, подол и сказала — нате, получайте колхоз. (Весёлое оживление, смех) Несомненно, что она поступила неправильно и оскорбила собрание. Но можно ли отказывать ей в приёме в колхоз, если она через год искренно раскаялась и признала свою ошибку? Я думаю, что нельзя ей отказывать. Я так и написал колхозу. Вдову приняли в колхоз. И что же? Оказалось, что она работает теперь в колхозе не в последних, а в первых рядах. (Аплодисменты)» [656] .
656
И.В. Сталин. Соч. Т. 13. С. 254.
Вождь призывал к терпимости и сам демонстрировал таковую на практике. Однако подобного рода проявления терпимости было бы в корне неверно трактовать в том ключе, что Сталин хотя бы на йоту изменил свою принципиальную позицию по отношению к проблеме классовой борьбы вообще, и классовой борьбы в деревне в частности. Более того, он стал особо подчеркивать тезис об усилении классовой борьбы в новых условиях. Делал он это с явной целью держать страну и партию в состоянии постоянной повышенной готовности к новым классовым схваткам. В них он видел если не смысл, то одну из важных особенностей процесса построения социалистического общества. Сошлюсь на его высказывание, относящееся как раз к началу 1933 года.
«Некоторые товарищи
657
И.В. Сталин. Соч. Т. 13. С. 210–211.
Казалось бы, общество, да и сама партия, в определенной степени уже устали от постоянного нагнетания угрозы разрастания классовой борьбы и обострения ее форм проявления. Ведь нельзя же все время, без малейшего перерыва, обострять и обострять борьбу классов как ось всего развития советского общества. Нужно дать людям и передышку, чтобы они могли спокойно вздохнуть и хоть недолго подышать воздухом, если не свободы, то хотя бы отсутствия непрерывных классовых схваток! Такие настроения в те годы витали в воздухе и многие надеялись на послабления, способные привести страну к состоянию относительной стабилизации. О какой-либо консолидации различных слоев общества тогда никто и не помышлял, ибо реальных предпосылок для нее не существовало при сложившейся к тому времени структуре общества в целом.
В качестве задачи первостепенной важности вождь выдвинул борьбу с хищениями и воровством государственного и общественного имущества. Кому-то сейчас эта задача и может показаться довольно мелковатой по масштабу, чтобы придавать ей столь грандиозный размах. Однако думать так — значит не понимать характера той эпохи и обстановки, сложившейся в стране. Ведь на селе все стало общим, а значит и ничьим, бесхозным. Психология же собственника как была, так и осталась определяющей чертой менталитета нового колхозника. От многовековых традиций и привычек, от психологии, сложившейся на протяжении целых столетий, нельзя было избавиться в какие-то считанные годы. Вот почему хищения колхозного и общественного имущества приобрели настолько серьезный характер и столь большие масштабы, что о них вынужден был поставить вопрос сам Сталин.
В перестроечный период псевдодемократическая пропаганда особый акцент в нападках на сталинскую политику придавала борьбе против хищений социалистического имущества, изображая эту борьбу как яркое проявление кровожадной природы сталинизма. В наши же дни об этом предпочитают или вообще не говорить, или говорить так, что в корне извращается сама суть вопроса. Да и действительно, трудно нынешней финансовой элите и ее пропагандистской обслуге вести предметный разговор на данную тему. Клеймя якобы большевистский девиз — грабь награбленное — новые хозяева русской земли разграбили то, что принадлежало всему народу. Грабили бесстыдно, нагло и в открытую. Под всякими фиговыми прикрытиями, вроде приватизации, торгов и мошеннических тендеров, жадно присваивали не только крупнейшие предприятия, но чуть ли не целые отрасли хозяйства. И как здесь не вспомнить одно американское крылатое выражение, взятое из прошлого: если ты украл булку, тебя посадят в тюрьму, если ты украл железную дорогу, тебя изберут сенатором.
Так и в современной России. Конечно, с прибавлением большой доли национальной специфики. Изберут не в сенат, а в Государственную Думу. И поскольку сената в России нет, то нужно членов Совета Федерации называть сенаторами. Ведь это все-таки звучит: сенатор! Хотя и не сенатор американского конгресса или римского сената, но все же сенатор! Их ничуть не смущает смехотворность такого рода обезьянничанья. И можно только посоветовать — переименуйте Совет Федерации в Сенат и со спокойной душой величайте себя сенаторами! Но это — всего лишь навеянная излагаемым материалом ассоциация.