Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

Капченко Николай Иванович

Было бы недопустимым упрощением, а вернее сказать, искажением истины, приписывать все заслуги в деле индустриализации Советской России одному Сталину. Но не менее ошибочно и недооценивать его решающего вклада в это всемирно-историческое дело. Сейчас можно строить только разного рода предположения, какими путями пошло бы развитие советского общества, не прояви Сталин поистине железной воли и настойчивости в отстаивании своей линии в вопросах индустриализации. Его личный вклад в это дело неоспорим вне зависимости от того, как мы оцениваем всю его политическую деятельность в целом.

Теперь рассмотрим некоторые узловые проблемы, связанные с данной темой.

Прежде всего следует сказать, что неправомерно приписывать Сталину заслугу в постановке самого вопроса об исторической необходимости преодоления страной вековой отсталости и превращения ее в индустриальное государство. Эта проблема самой жизнью, логикой процесса исторического развития страны была поставлена в повестку дня в качестве первоочередной задачи. Сталин как политик широкого кругозора, конечно,

не мог не понимать всей значимости данной проблемы не только для успешного социалистического строительства, но и для всей исторической судьбы России. Не будучи экономистом, он сумел увидеть в индустриализации магистральный путь превращения нашего государства в могучую державу, способную не на словах, а на деле играть исторически предопределенную ей роль в системе международных отношений. Кстати, весьма любопытно, что ближайший его соратник на протяжении многих десятилетий В. Молотов в своих кратких заметках, написанных много лет спустя после смерти вождя, счел необходимым подчеркнуть слабость Сталина как экономиста. «…Мне кажется, — писал он — Сталин недостаточно разобрался в экономических вопросах. Этот недостаток сказывался, например, в вопросах капитального строительства, в государственном планировании. Нередко этот недостаток сказывался в таком вопросе, как цены на товары, в частности в ценах при заготовках сельскохозяйственных продуктов (особенно в конце 30-х годов + в «Экономических проблемах социализма в СССР» — например, в рассуждениях о ценах на хлопок и т. д.). Недостаток понимания экономических вопросов иногда толкал и Сталина к грубому, необоснованному, а то и прямо вредному администрированию» [397] .

397

«Независимая газета» 30 июня 2001 г.

У меня, да и всякого объективного исследователя, нет оснований ставить под сомнение эту оценку Сталина. Однако хочется заметить, что от Сталина трудно было требовать того, чтобы он хорошо разбирался во всех тонкостях экономической науки и экономики вообще. Хотя, конечно, его ни в коем случае нельзя считать чуть ли не профаном в экономической области. Для деятеля его масштаба важны были не тонкости экономической науки и знание деталей экономической политики в той или иной сфере народного хозяйства. Это было делом узких специалистов. Для него же принципиальное значение имели такие проблемы, как понимание коренных, узловых проблем перспективной и текущей экономической политики, умение определить магистральные ее направления, способность мобилизовать энергию и волю миллионов на выполнение намеченных экономических планов. А это уже имеет прямое отношение не к чисто узкой экономической сфере, а к системе политической философии. Но как раз именно эта область — область политической философии и политической стратегии — и составляла одну из важнейших составляющих его сильных сторон как государственного деятеля.

Попутно замечу: упрек Молотова в адрес своего патрона по части слабого знания проблем экономики, как мне представляется, во многом был продиктован тем, что у самого Молотова в последние годы жизни Сталина имелись некоторые существенные разногласия с ним по экономическим вопросам. Но об этом более подробно будет сказано в главах, касающихся последнего периода жизни Сталина.

Сейчас же обратимся непосредственно к теме нашего изложения.

Экономическая отсталость России вообще и Советской России, в частности, по сравнению с высокоразвитыми государствами мира была фактом очевидным. В 1913 г. Россия производила промышленной продукции в 8 раз меньше, чем США, примерно в 3,5 раза меньше, чем Германия, в 3 раза меньше, чем Великобритания, и в 1,5 раза меньше, чем Франция. Доля России в мировой промышленной продукции в 1913 г. составляла 4%. В 1917–1918 гг. промышленность была в основном национализирована. В результате разрушительных последствий первой мировой войны, Гражданской войны и военной интервенции 1918–1920 гг. промышленный потенциал страны значительно упал: в 1920 г. объем продукции крупной промышленности снизился по сравнению с 1913 г. в 7 раз. После окончания Гражданской войны началось восстановление промышленности. В 1926 году промышленность была практически восстановлена, а в 1927 году общий объём промышленной продукции превысил объём продукции, произведённой в 1913 г. К 1929 г. было восстановлено и вновь построено более 2 тыс. крупных государственных промышленных предприятий [398] .

398

БСЭ. Т. 24. (II часть). М. 1977. С. 205.

Но все это были лишь первые шаги в деле подъема экономики (носившие скорее подготовительный характер), а отнюдь не реализация целостной и четкой программы индустриализации. Проблема ликвидации отсталости страны в силу объективных исторических условий, по существу, превратилась в проблему ее выживания. И какой-либо разумной альтернативы курсу на индустриализацию не было и не могло быть. Впоследствии, уже в разгар широкомасштабного промышленного строительства, Сталин предельно четко и ясно сформулировал выбор, стоявший перед Советской Россией. Эти его слова часто цитируются как сторонниками,

так и противниками социализма. Причем каждый вкладывает в них свой смысл. Сталин тогда сказал:

«Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно. Помните слова дореволюционного поэта: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Эти слова старого поэта хорошо заучили эти господа. Они били и приговаривали: «ты обильная» — стало быть, можно на твой счёт поживиться. Они били и приговаривали: «ты убогая, бессильная» — стало быть, можно бить и грабить тебя безнаказанно. Таков уже закон эксплуататоров — бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб — значит ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч — значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нельзя нам больше отставать» [399] .

399

И.В. Сталин. Соч. Т. 13. С. 38–39.

Такая постановка вопроса руководителем партии коммунистов, помимо всего прочего, выражала не только чисто классовые устремления и цели большевиков по строительству социалистического строя. Она носила гораздо более широкий, поистине универсальный характер, а потому под ней могли подписаться без всякого насилия над своими убеждениями даже противники советской власти. Именно в универсальности постановки вопроса о ликвидации отсталости страны состояла сила сталинской позиции. В конце концов вопрос о том, что большевики делали это, стремясь упрочить свой строй и свою власть, отодвигался на второй план по сравнению с общеисторической значимостью решения данной проблемы для государства в целом. Сталин сумел соединить классовые цели своей партии с общенациональными целями и устремлениями многонационального населения всего советского государства. Именно в этом заключался главный источник жизненной силы такого курса.

Здесь не место вдаваться во все нюансы соотношения классовых и общегосударственных начал и целей во всей сталинской политической философии. Об этом будет идти речь в соответствующих главах. Но именно здесь уместно подчеркнуть, что это был один из первых и, пожалуй, наиболее существенный шаг на пути органического сочетания классовых и общенациональных задач, решению которых генсек посвятил свою жизнь. Можно, конечно, высказывать всякого рода спекулятивные замечания относительно правомерности самой возможности такого сочетания. Но то, что оно было реализовано на практике — лучшее доказательство того, что это вполне возможно и осуществимо.

Думается, что есть смысл сослаться на мнение советских специалистов по данному вопросу, которые в разгар перестройки взялись за новое прочтение и интерпретацию политики Сталина в годы индустриализации. Ссылка на них интересна в том ключе, что и они, несмотря на, мягко говоря, довольно одностороннюю, а прямо сказать, конъюнктурную оценку деятельности Сталина в рассматриваемый период, вынуждены были все-таки признать некоторые вполне очевидные истины. Так, историки Г. Бордюгов и В. Козлов в обширной статье, опубликованной в «Правде» в двух номерах, писали: «Сами по себе цели провозглашенной им политики интересам рабочего класса не противоречили. Именно поэтому его концепция форсированной индустриализации встретила такую поддержку и в рабочем классе, и в партии, и в ЦК. Но сталинские методы достижения исторически прогрессивных целей интересам рабочего класса не отвечали. Порочные методы «зодчего» деформировали здание, вели к отклонению от первоначального проекта, от социалистического идеала» [400] .

400

Вождь. Хозяин. Диктатор. Сборник. М. 1990. С. 55–56.

Широкий государственный подход к проблеме индустриализации Сталин продемонстрировал на XIV съезде партии в 1925 году, заявив: «Превратить нашу страну из аграрной в индустриальную, способную производить своими собственными силами необходимое оборудование, — вот в чём суть, основа нашей генеральной линии. Мы должны поставить дело так, чтобы помыслы и стремления хозяйственников были направлены в эту именно сторону, в сторону превращения нашей страны из страны, ввозящей оборудование, в страну, производящую это оборудование. Ибо в этом основная гарантия хозяйственной самостоятельности нашей страны. Ибо в этом гарантия того, что наша страна не будет превращена в придаток капиталистических стран» [401] .

401

И.В. Сталин. Соч. Т. 7. С. 355–356.