Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3

Капченко Николай Иванович

Как же на самом деле реагировал советский лидер на информацию Трумэна. Об этом рассказал в своих мемуарах Г.К. Жуков. «Не помню точно какого числа, в ходе конференции после одного из заседаний глав правительств Г. Трумэн сообщил И.В. Сталину о наличии у США бомбы необычайно большой силы, не назвав ее атомной.

В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У. Черчилль впился глазами в лицо И. В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г. Трумэна. Черчилль, как и многие другие англо-американские деятели, потом утверждал, что, вероятно, И.В. Сталин не понял значения сделанного ему сообщения.

На самом деле, вернувшись с заседания, И.В. Сталин в моем присутствии рассказал В.М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В.М. Молотов тут же сказал:

 – Цену себе набивают. И.В. Сталин рассмеялся:

 – Пусть набивают. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.

Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы» [746] .

Как

теперь хорошо известно, Сталин еще задолго до испытания атомной бомбы американцами дал указание развернуть широкомасштабные работы для разработки атомного оружия. И они велись под его непрерывным контролем, ибо он отлично понимал значение атомного оружия в той международной ситуации. И совсем неправ американский автор Д. Холловэй, считающий, будто появление атомного оружия не изменило основную внешнеполитическую концепцию Сталина. Эту мысль он в разных вариантах проводит в своей книге, посвященной данной проблеме [747] . В конце концов, американский автор вступает в противоречие с самим собой, когда пишет: «Атомная бомба занимала центральное место в сталинской военной политике. Сразу же после войны он отдал приоритет тем мерам, которые могли бы снизить эффект ядерного удара по Советскому Союзу, он создал советскую противовоздушную оборону и увеличил возможность проведения советских наступательных операций в Европе. В то же время он торопил с созданием средств доставки советского ядерного оружия. Для Советского Союза было важно получить возможность для нанесения удара по передовым базам в Европе, Африке и Азии, с которых Соединенные Штаты могли осуществить ядерное нападение. Сталин также решил как можно скорее обзавестись межконтинентальными системами, которые позволили бы Советскому Союзу угрожать Соединенным Штатам» [748] .

746

Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 2. С. 418.

747

См. книгу Дэвид Холловэй. Сталин и бомба. Советский Союз и атомная энергия. Новосибирск. 1997.

748

Дэвид Холловэй. Сталин и бомба. С. 477.

Подводя краткий итог рассмотрению поставленной темы, можно констатировать следующее. В ходе работы Потсдамской конференции возникали трудности, создававшиеся позицией сторонников «жёсткого курса» в США и Великобритании. Тем не менее на этой конференции во многом благодаря усилиям Сталина и советской делегации в целом были приняты решения, которые представляли собой победу демократических принципов урегулирования послевоенных проблем. Успешное завершение Потсдамской конференции явилось наглядным доказательством того, что три державы, сотрудничавшие в годы войны в борьбе против общего врага, при желании могут, несмотря на имеющиеся различия в их позиции, найти основу для сотрудничества и в мирное время. Сталин как глава советского правительства наглядно продемонстрировал на конференции свою добрую волю к такому сотрудничеству.

6. Сталин как дипломат

Дать краткую и вместе с тем емкую и соответствующую исторической истине характеристику Сталина как дипломата – задача чрезвычайно трудная и сложная. Это проистекает из ряда причин как объективного, так и субъективного порядка. Прежде всего, сложность проистекает из характера самой личности Сталина, в политической биографии которого как бы сплелись в органический и неразделимый сплав как положительные, так и отрицательные черты и свойства. Эти свойства были не только, а может быть, и не столько отличительные черты самого этого человека, но и прежде всего – фундаментальные особенности эпохи, имя которой в сознании многих людей ассоциируются с именем Сталина. Это была суровая, порой беспощадная эпоха, вместившая в себя как подвиги исполинского масштаба, не меркнущие в веках, так и суровые, порой кровавые события.

Ко времени начала второй мировой войны Сталин по праву рассматривался в качестве одной из ключевых фигур на мировом политическом поле. И этот факт не столько отражал его личную роль, сколько значение и место, которое к тому времени занимал Советский Союз в развертывавшемся невиданном по своим масштабам и последствиям мировом историческом противоборстве. Чтобы ясно и беспристрастно понимать и оценивать многие политические и дипломатические действия Сталина как накануне войны, так и в ее ходе, надо не упускать из виду обстоятельство фундаментального значения. Несколько упрощая (но не извращая), я бы охарактеризовал ситуацию следующим образом: как фашистская Германия вместе со своими союзниками Италией и Японией, так и западные державы, в целом однозначно враждебно относились к Советскому Союзу. В основе этой враждебности лежало не только наличие серьезных объективных геополитических противоречий и разногласий, значительное столкновение национальных и иных интересов, но и идеологические мотивы.

В наши дни кое-кто склонен не просто принижать значение последнего обстоятельства, но и вообще приравнивать его чуть ли не к нулю, не говоря уже о том, что особый упор делается на то, чтобы представить фашизм и коммунизм едва ли не в качестве

разновидностей одной и той же красно-коричневой идеологии. Разумеется, со всеми вытекающими из подобного уподобления политическими, моральными и иными выводами. Здесь не место вдаваться в полемику по этому поводу. В качестве одного, но весьма характерного факта приведу лишь один эпизод, показывающий то, как к нашей стране в те времена относились западные демократии. Речь идет о признании Вашингтоном Советского Союза. Вот что говорил по этому поводу сам президент Ф. Рузвельт: «В 1933 году моя жена посетила одну из школ у нас в стране. В одной из классных комнат она увидела карту с большим белым пятном. Она спросила, что это за белое пятно, и ей ответили, что это место называть не разрешается. (В скобках не могу удержаться от выражения „восторга“ относительно хваленной американской демократии и терпимости – Н.К.) То был Советский Союз. Этот инцидент послужил одной из причин, побудивших меня обратиться к президенту Калинину с просьбой прислать представителя в Вашингтон для обсуждения вопроса об установлении дипломатических отношений. Такова истории признания нами России» [749] .

749

Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Книги пятая и шестая. Тома 5 – 6. С. 538.

Надо ли специально пояснять, что предвзятое (если выражаться дипломатическим языком) отношение к Советской России во многих странах и слоях западного сообщества сохранялось и к началу второй мировой войны. Важнейшей целью Сталина в международных отношениях было стремление не оказаться в роли козла отпущения, когда тогдашние западные великие державы – Германия, Англия, Франция и США – вели между собой борьбу за преобладание в мире. Отсюда и его внешнеполитическая стратегия и тактика – играть на противоречиях между ними, не допустить того, чтобы СССР стал пешкой в их политических расчетах. Ему не была свойственна какая-то предопределенная ориентация на одну державу, как пытаются доказать некоторые исследователи. В период, когда после прихода Гитлера к власти четко обозначился курс Германии на завоевание мирового господства, Сталин предпринял шаги на сближение с Англией и Францией и проводил линию на создание некоего подобия системы коллективной безопасности. И не вина Советского Союза, что они избрали совершенно иной курс – курс мюнхенского сговора. Именно западные державы в лице Англии и Франции вбили последний гвоздь в гроб в тех условиях все же возможной для реализации коллективной системы отпора нараставшей гитлеровской агрессии.

Некоторые же историки, подвергая тотальной критике Сталина и все, что связано с его именем, в том числе и его внешнюю политику, прибегают к явной исторической фальсификации, когда истоки второй мировой войны связывают только и исключительно с политикой Сталина в отношении к Германии. Они начисто выбрасывают из исторической памяти факты, которые расходятся с их тенденциозными построениями.

Отличительные черты Сталина как дипломата. Одной из отличительных черт Сталина как дипломата являлось то, что эта его ипостась неотделима от другой его ипостаси – Сталина как политика. Да и дипломатом в чистом виде его считать, если и правомерно, то лишь условно, с известными оговорками. Он был прежде всего и главным образом политическим и государственным деятелем крупнейшего формата. Такого формата, который далеко перешагивает за рамки своей эпохи. Но каждый дипломат высокого класса не может быть чистым дипломатом, он неизбежно должен быть и политиком, поскольку сама дипломатия выступает прежде всего и главным образом как орудие и инструмент достижения и осуществления тех или иных политических, экономических, военно-стратегических и иных целей государства.

А Сталин в своем лице как бы соединял качества творца определенной политической философии и практического реализатора этой политической философии в области международных отношений и внешней политики. Это неизмеримо расширяло диапазон его возможностей как дипломата, поскольку он не нуждался в получении каких-то директивных указаний, в соответствии с которыми он должен проводить свою линию в сфере дипломатических переговоров. Можно сказать, что такими директивами для него служило глубокое понимание и осознание фундаментальных государственных и национальных интересов своей страны.

Сталин как политик и как дипломат с полной силой проявил себя глубоким знатоком и даже теоретиком геополитики, понимаемой в самом широком смысле. Надо сказать, что в эпоху Сталина сам термин геополитика был как бы вне рамок закона, поскольку был скомпрометирован тем обстоятельством, что многие гитлеровские планы и теории формулировались на базе геополитических концепций расистского толка. Но теперь мы свободно оперируем этим понятием, вкладывая в него самое широкое понимание.

Сталин в период расцвета своей государственной деятельности, а именно этот период приходится на вторую мировую войну, проявил себя геополитиком общемирового формата. Больше того, со значительной долей уверенности можно сказать, что по масштабности и глубине проникновения в геополитические аспекты мировой политики и международных отношений ему не было равных среди государственных деятелей своего времени. Он не только на равных «разыгрывал геополитические карты» с такими корифеями западного мира, как Черчилль, Рузвельт, де Голль, но и зачастую превосходил их в понимании геополитических проблем и перспектив их развития. Эта часть его политической биографии, биографии как политика и дипломата, безусловно, заслуживает особого внимания.