Политическая лингвистика
Шрифт:
В рассматриваемом тексте легко обнаружить две доминантные метафорических модели. Первая из них – педагогическая метафора: в этом случае события экономической жизни Аргентины образно представляются как своего рода уроки, которые должны усвоить во всем мире и особенно в странах, находящихся в сложной экономической ситуации, к которым относится современная Россия.
Нетрудно выделить структурные компоненты, свидетельствующие об особой роли педагогической метафоры в данном тексте.
Во-первых, педагогическая метафора – одна из наиболее частотных в данном тексте. Ср.: Пять уроков танго… Есть ли в нем [аргентинском кризисе] что-то поучительное? На первый
Во-вторых, педагогическая метафора встречается не в каком-то одном фрагменте, а рассредоточена по всему тексту: она используется и во вводной части, и во всех пяти разделах основной части, и в концовке, т. е. по существу представляет собой одно из средств связности текста и способствует его восприятию как единого целого.
В-третьих, педагогическая метафора используется в наиболее сильных для данного текста позициях: 1) в заголовке: 2) в концовке текста; 3) в первой фразе всех пяти абзацев основной части; 4) в последней фразе вводной и заключительной части текста; 5) во всех графически выделенных фрагментах.
Другая доминантная для данного текста модель – это образы, связанные с болезнями и их лечением (морбиальная метафора). Легко заметить, что подобные образы встречаются в данном тексте даже чаще, чем педагогическая метафора. Ср.: Не удивительно, что начались финансовые конвульсии… Ничего не помогло. Судороги сменились комой… Предпочли ужасный конец ужасу без конца. Аргентина отмучилась… Не забывайте о социальном самочувствии. Аргентинским руководителям, видно, очень понравилось известное самооправдание МВФ. Мол, работа у нас неблагодарная. Поскольку даем горькие лекарства. Народ сердится. Зато потом, когда экономика поправится, народ скажет нам спасибо… Прямо скажем: доля истины тут есть. При лечении экономики порой не обойтись без противных препаратов. Но если с ними перебор, люди перестают надеяться на будущее. Некогда. Потому что тошнит. Какое-то время люди терпят…
Отметим развернутость рассматриваемой концептуальной метафоры, т. е. использование в тексте различных фреймов указанной модели: это и симптомы болезни (конвульсии, судороги, тошнота, кома), и действия врачей (даем лекарства, лечение), и используемые медикаменты (горькие лекарства, противные препараты), и завершение болезни (отмучилась, ужасный конец, поправится).
Показательно, что многие из рассмотренных морбиальных метафор относятся к числу нестандартных, «свежих», индивидуально-авторских, тогда как все рассмотренные выше педагогические метафоры относятся к числу системных, «стертых», лишь отчасти сохраняющих образность.
Еще одним признаком важной роли морбиальной метафоры является ее рассредоточенность по рассматриваемому тексту: она активно представлена в зачине и в основной части (но подобной метафоры нет в заглавии статьи и ее концовке).
В рассматриваемой публикации А. Лившица используются и другие типичные для современной политической речи метафорические модели. Например, во вводной части экономические неудачи метафорически представляются как падение, разрушение. Ср.: Аргентинские реформаторы упорно
держали
вниз. Где зацепится и когда – неизвестно. За девальвацией, к сожалению, последуют обрушение банковской системы… Падение было затяжным… И вместе покатились вниз.
В третьем абзаце основной части активно используется транспортная метафора. Ср.: Тогда у машины переходной экономики все четыре колеса. Может идти довольно быстро. И ничего с ней не случится. Бывает, правда, что колес-то всего два. А водитель все равно давит на газ. Тогда гонка становится безумной и заканчивается катастрофой. Так было в России в 1998 г. Так произошло в Аргентине. До конца цеплялись за руль, хотя уже видели, что впереди – стена. Не хватило мужества нажать на тормоз еще летом 2001 г. А зря.
В последнем абзаце основной части развернут образ экономической дойной коровы. Ср.: Экспортная корова – дойная, мясистая. Всех обеспечит. Людей – работой и зарплатой, экономику – ростом, бюджет – налогами, Центральный банк – резервами.
В исследуемой статье можно обнаружить и другие виды метафоры (физиологическую, технологическую, геометрическую), однако ни одна из них не имеет признаки доминантной, играющей особую роль в данном тексте.
Рассмотренный материал (и множество других примеров) позволяет выделить основные признаки, по которым ту или иную метафорическую модель можно охарактеризовать как доминантную, играющую особую роль в организации соответствующего текста:
1. высокая частотность использования соответствующих модели метафор;
2. развернутость, т. е. использование в тексте метафор, относящихся к различным фреймам, слотам и концептам;
3. рассредоточенность, т. е. использование соответствующих метафор в различных частях текста;
4. использование соответствующих метафор в наиболее сильных позициях текста (заголовок, первая и последняя фразы текста в целом и – в меньшей степени – его структурно-композиционных частей, формулирование тезиса, шрифтовые выделения и др.);
5. использование не только стандартных, традиционных, но и ярких, индивидуально-авторских образов, привлекающих внимание читателей.
Необходимо подчеркнуть, что при выделении и анализе доминантных моделей следует учитывать широко используемый в когнитивистике принцип «семейного сходства». Иначе говоря, доминантная модель не обязательно обладает всеми названными выше признаками: какие-то из них могут отсутствовать или быть слабо выраженными, что вполне может компенсироваться яркостью остальных свойств. Так, в рассмотренной статье А. Лившица для педагогической метафоры очень яркими оказываются третий и четвертый признаки и менее показательными первый и второй, тогда как при анализе морбиальной метафоры наиболее заметны первый, второй и пятый признаки, в меньшей степени проявляется третий признак и в еще меньшей степени – четвертый.
Рассмотренный выше перечень «сильных позиций», способствующих максимальному привлечению внимания читателей к той или иной метафоре (заголовок и подзаголовки, первые и последние фразы текста или его композиционных частей, шрифтовые выделения), можно продолжить. В частности, к числу сильных позиций относится эпиграф как один из элементов интертекстуальности. Как известно, эпиграфы в текстах современных СМИ используются крайне редко, а поэтому метафора, заданная именно в эпиграфе, воспринимается как особенно яркая, привлекающая внимание читателя, который ждет ее развертывания в тексте. Примером может служить следующая статья Александра Минкина, опубликованная в газете «Московский комсомолец».