Политические онтологики
Шрифт:
Метафизика господствует и в действительности не меньше, чем в «школе». Все современные политические режимы, все режимы 20-ого века укоренены в метафизической политической философии. В основном это Кант, Гегель (космополитический и национальный либерализм), Маркс, Фихте, Ницше (плановая экономика и варианты тоталитаризма). Сколько бы они не противоречили друг другу, принципиальной разницы между ними нет. Все зависит от того,
«Кадры решают все», – говорил Сталин. Но ему же принадлежит лозунг «техника решает все». Два эти явления сейчас равноизначальны. Вопросы политики («какой режим лучше?») сводятся к вопросам: какой режим лучше способен обеспечить «достойную жизнь» своим людям, своим «свободным массам»; воспитать «кадры» и продвинуть «вперед» технический прогресс. Каждый из трех моментов предполагает другие и исключает что-либо, не входящее, не вписывающееся в эти рамки. Метафизика делает все, чтобы исключить возможность события, Ereignis, как того, что не вписывается в ее планы. Но сама она и ее планы есть так же Событие. События изначальнее, а значит, правит и наступает оно, метафизика бессильна против его пришествия.
Заключение
Чтобы верно оценить данную работу, нужно понять цели и задачи, которые в ней поставлены. Они перечислены во Введении. Важно было показать существенную связь Хайдеггеровской историко-философской мыслительной активности с собственно его философией. А именно, что сама его философия возникает, как осмысление западной метафизики в ее изначальности. Завершаясь нигилизмом, Ничто, т. е. манипуляциями сущим, господством над ним, она (западная метафизика) лишает себя собственных оснований, т. к. она мыслила бытие именно, как основание для сущего в противовес Ничто. С господством этого ничто, бытие лишается своего метафизического статуса. Поэтому возникает вопрос, ведущий все хайдеггеровское мышление: «Что же есть тогда бытие само по себе, если оно не является больше основанием для сущего?» Размышления над этим вопросом, в свою очередь, опять требуют диалога со всей западной традицией для
Теперь, о могущих возникнуть недоразумениях. Работа ни в коем случае не претендовала на то, чтобы проверять истинность или ценность хайдеггеровского философствования, вообще, и его историко-философских интерпретаций в частности. Не ставилась задача анализировать тексты самих классиков: Декарта, Лейбница, Канта, Гегеля, Ницше и других, а затем «проверять», на, сколько точны интерпретации Хайдеггера. Это, конечно, не означает, что автор не читал классические тексты, без знакомства с ними было бы невозможно никакое вразумительное упорядочивание интерпретаций Хайдеггера. Но во-первых, стремление «проконтролировать» Хайдеггера было бы через чур, претенциозным и смешным, а во-вторых, исполнение такой задачи удовлетворительным образом было бы не возможно. Т. к. оно потребовало бы сопоставления двух интерпретаций: собственной интерпретации Хайдеггера и собственной интерпретации классических текстов. Это возможно только из еще более изначального мышления, чем мышление метафизики и мышления Хайдеггера. Насколько можно судить, еще ни один человек не продемонстрировал ничего подобного. Попытки такие есть, но ни один из них нельзя признать удовлетворительной. Это не значит, что не нужно пытаться, но в работах подобной этой, таким попыткам не место.
В работе так же не использовалась литература о Хайдеггере (что опять-таки не предполагает, что автор с ней не знаком). Не использовалась именно потому, что все, о чем было сказано чуть выше, в этих работах имеет место: претензии, критика, оценки, контролирование, попытки преодоления или изначального мышления. Это не делает все эти работы плохими, это просто лишает возможности их использовать в работе, подобной данной, где оценки автор пытался методично выносить за скобки. Это, конечно, не удалось в полной мере, а если бы и удалось, то ничего в корне бы не изменило. По большому счету, разница – лишь в техниках, а не в глубине.