Политические сочинения

Медушевский Андрей Николаевич

Наоборот, создание правового государства предполагает ограничение власти монарха с помощью конституции и представительных учреждений, проведение во всей административной системе принципа разделения властей [153] . Родоначальником современной теории правового государства признавался Монтескье, поскольку именно он впервые сформулировал принцип разделения (или обособления) властей как необходимой гарантии политической свободы. Данный взгляд был положен в основу общей концепции и сравнительного изучения правовых систем М.М. Ковалевским, П.Г. Виноградовым, В.М. Гессеном, другими представителями либеральной историографии в России. Теория правового государства служила обоснованием борьбы за демократию в России. По мнению многих конституционалистов конца XIX – начала XX в., русский абсолютизм в отличие от западного имел менее глубокие корни в обществе и правосознании, не опирался на сословные интересы и традиции, а потому мог легко уступить место новым представительным учреждениям, созданным по западному образцу. Наиболее отчетливо эту мысль выразил П.Н. Милюков в момент наивысшего подъема конституционных принципов. «У нас, – писал он с нескрываемым удовлетворением, – эта триада – абсолютизм, бюрократия и юнкерство – насквозь прогнила и выветрилась, когда началась борьба против них новых идей и интересов. Оттого-то торжество современных политических и социальных идей у нас оказалось так изумительно быстро и полно и встретило так поразительно мало сопротивления» [154] . С этой точки зрения вполне своевременным было обращение к политической философии и практическому опыту западного парламентаризма с целью создания правового государства в России. Исторический опыт позволил по-новому взглянуть на теорию и практику русского конституционализма,

увидеть трудность и длительность процесса создания рационально организованного механизма социального регулирования, отказаться от неоправданных иллюзий. В то же время стало ясно непреходящее значение тех ценностей и принципов, которые отстаивали представители конституционного направления и которые впервые были провозглашены в ходе революции во Франции.

153

Гессен В.М. Теория правового государства. – Политический строй современных государств. СПб., 1905, т. I.

154

Милюков П.Н. Год борьбы, 1905–1906, СПб., 1907. С. 484.

Таким образом, правовые идеи эпохи Французский революции, прежде всего теории естественного права, оказали несомненное влияние на русскую политическую мысль пореформенного периода и прежде всего на разработку в ней концепции правового государства.

Печатается по изданию: Медушевский А.Н. Французская революция и политическая философия русского конституционализма // Вопросы философии, 1989. № 10.

Гегель и государственная школа русской историографии

Изучение влияния философии Гегеля на формирование концепции государственной школы позволяет полнее представить место классической немецкой философии в развитии русской философской мысли и историографии, лучше понять методологические установки государственной (или юридической) школы, определившие ее концепцию исторического процесса в России и взгляд на роль государственности в нем [155] .

Влияние Гегеля на государственную школу целесообразно проследить по главным направлениям гегелевской философской системы и основным компонентам учения государственной школы: общефилософские взгляды (прежде всего отношение к диалектическому методу), философия права (публичное право и концепция государства), философия истории (отношение к русскому историческому процессу).

155

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1. С. 221–368.

Проникновение идей классической немецкой философии в Россию началось еще до оформления государственной школы. Первоначально наибольшее распространение получили идеи Фихте и Шеллинга, привлекательность которых была обусловлена их мессианским, романтическим характером. Впоследствии влияние этих мыслителей сменилось более глубоким воздействием Гегеля [156] , причем изучение и интерпретация гегелевской философии оказались одним из центральных направлений идейной борьбы того времени. Классическая немецкая философия становилась оружием в этой борьбе: она необыкновенно расширяла горизонты мысли, давала единый взгляд на мироздание, выдвигала диалектику бытия и мышления, которая, словно огонь Гераклита, уничтожала все временное, преходящее, неразумное, а потому недействительное [157] . Как бы связывая философию Гегеля с деятельностью государственной школы, Чернышевский писал: «Мы встречаем ученый взгляд новой исторической школы, главными представителями которой были гг. Соловьев и Кавелин: тут первый раз нам объясняется смысл событий и развитие нашей государственной жизни» [158] . Объективно возникла связь между гегельянством и изучением всеобщей истории: существовала настоятельная потребность отказаться от традиционных и выработать новые объясняющие схемы, которые бы давали абстрактную картину развития исторического процесса. По свидетельству С.М. Соловьева, «время проходило не столько в изучении фактов, сколько в думании над ними, ибо у нас господствовало философское направление: Гегель кружил всем голо вы…» [159]

156

См.: Ковалевский М.М. Шеллингианство и гегельянство в России. К исто рии немецких культурных влияний. – «Вестник Европы». Пг., 1915.

157

См.: Герцен А.И. Былое и думы. Л., 1947. С. 216.

158

Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы. М., 1953. С. 26; 251, 255–256.

159

Соловьев С.М. Записки. Пг. С. 60.

Государственная школа представляет собой одно из наиболее заметных явлений в истории русской исторической мысли: сформированный ее представителями подход к изучению общественных явлений отличался цельностью и диалектичностью, а концепция русского исторического процесса долгое время оставалась господствующей в отечественной историографии. В качестве определяющих признаков самостоятельного научного направления выделяются, как правило, его предмет и метод, а также наличие длительной научной традиции. Этими признаками обладает государственная школа: предметом ее изучения является главным образом исторический процесс в России, прежде всего история государства и права; методом – философия немецкого идеализма; научная традиция определяется несколькими поколениями философов, историков и юристов. Существовавшие между отдельными авторами разногласия и споры, приведшие к некоторым модификациям основных теоретических положений, скорее подчеркивают преемственность развития государственной школы, чем отрицают ее. Хронологические рамки существования государственной школы могут быть примерно определены следующим образом: начало 40-х – 80-е гг. XIX в. Наиболее видными представителями этого направления за все время его существования являлись: К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин, В.И. Сергеевич, а с не которыми существенными оговорками также В.О. Ключевский и П.Н. Милюков. В области философии права сходных взглядов придерживались А.Д. Градовский, П.И. Новгородцев и отчасти Н.М. Коркунов. Важно также отметить наличие в философской литературе рассматриваемого периода определенных традиций немецкой идеалистической философии, в особенности консервативного гегельянства (С.С. Гогоцкий, Н.Г. Дебольский, а в последующий период, например, И.А. Ильин и др.).

Государственная школа в лице своих наиболее видных представителей рассматривала философскую систему Гегеля как высшее достижение мировой философии и принимала, иногда с оговорками, все его учение, включая и самую консервативную его часть – философию права. Это позволяет говорить о единстве метода рассматриваемого направления. Вместе с тем в отношении к философским взглядам Гегеля у различных представителей государственной школы не было полного единства. Рас смотрение эволюции философских взглядов изучаемого научного направления представляет известные трудности: за некоторыми исключениями, мы не имеем трудов представителей государственной школы, специально посвященных философским проблемам. Отношение автора к тому или иному вопросу часто приходится устанавливать по отдельным высказываниям в конкретных работах по истории или праву, а также публицистических произведениях или переписке.

Общефилософские взгляды государственной школы в их отношении к системе Гегеля наиболее четко проявляются при рассмотрении вопроса о диалектическом методе и теории познания, в полемике с позитивизмом. В соответствии с учением Гегеля всемирная история представляется как самореализация абсолютного духа. Его развитие осуществляется в соответствии с диалектическим законом, по которому тезис сменяется антитезисом и они оба находят свое высшее завершение (через снятие) в синтезе. Б.Н. Чичерин подчеркивал, что идея борьбы противоположностей как двигателя развития есть «коренное начало идеализма». Рассматривая важнейшие сочинения Гегеля («Феноменология духа», «Нау ка логики», «Философия права»), Чичерин подчеркивает внутреннее единство, поступательное диалектическое движение мысли в них. Характерно в этом отношении сопоставление Чичериным «Логики» Д.С. Милля и «Науки логики» Гегеля: если первую он обвиняет в формальнологическом строе мысли, то вторую определяет как единственно научную «попытку вывести всю систему умозрительных понятий, которыми руководится человеческий разум в познании вещей» [160] .

В своих «Основаниях логики и метафизики» Чичерин делает попытку развить гегелевскую логику и ее категории (возможность и действительность, становление, количество и качество). Центральной проблемой при анализе философских взглядов Б.Н. Чичерина является его отношение к диалектическому методу. Уже современники Чичерина, например, Н.М. Коркунов и П.И. Новгородцев, отмечали его отступление от взглядов Гегеля на диалектику и связанные с этим изменения в области теории права и истории. Б.Н. Чичерин неоднократно подчеркивал, что диалектика является ядром философии Гегеля. Вместе с тем уже в определении диалектического метода прослеживается оригинальная манера его интерпретации: «Через все проходит один диалектический закон, который, вытекая из самого существа человеческого разума, идет от одного определения к другому, пока он не совершит полного круговорота» [161] . Идея диалектического круга наиболее ярко выражена в «Истории политических учений», где она положена в основу их изучения, а потому «мысль по необходимости вращается в этом круге», образуя «цикл по литических учений». Отсюда вывод: «Поэтому мы видим в истории мыс ли постоянное повторение одних и тех же воззрений, которые возвращаются в силу необходимости», причем «будущее не дает нам ничего существенного, чего бы не было в прошедшем» [162] . Этому пессимистическому выводу соответствовала предложенная Чичериным модификация гегелевской триады: вместо трех составляющих формулы Гегеля (тезис, антитезис, синтез) она включала в себя четыре компонента. Отказ от гегелевской триады выражал подмену идеи развития представлением о диалектике как круговом движении, циклическом вращении, не дающем хода вперед. Положение о том, что «диалектический закон влечет за со бою совпадение конца с началом», стало ключевым в философии Чичерина и вызвало упреки в отходе от Гегеля. Тот факт, что такая интерпретация учения Гегеля наложила отпечаток на все творчество Чичерина, в том числе по вопросам социологии, права и истории, не вызывает сомнений. С одной стороны, он не отрицал борьбы противоречий и их синтеза как высшего единства, дающего новое качество, т. е. понимал существо диалектики. «Мысль двигается, – отмечал он, – через односторонние определения, путем раздвоения и борьбы, чтобы достигнуть окончательной своей цели, высшего единства познания» [163] . С другой стороны, обращает на себя внимание эволюционистский характер интерпретации диалектики: у государственников (прежде всего у Б.Н. Чичерина) акцент делался на снятие противоречий, их синтез, подчеркивалась преемственность развития и единства диалектической триады; отсюда попытка ввести четвертый элемент диалектической схемы как переходную ступень от одного законченного цикла развития к другому. Эту особенность диалектики Чичерина хорошо подметил Н.М. Коркунов, отмечавший, что четырехчленные схемы не могут переходить одна в другую и, следовательно, образовать единого процесса развития [164] .

160

Чичерин Б.Н. Вопросы философии и психологии. М., 1904. С. 11.

161

Чичерин Б.Н. Наука и религия. М., 1879. С. 77.

162

Чичерин Б.Н. История политических учений, т. 1. М., 1869.

163

Там же. С. 11.

164

См.: Коркунов Н.М. История философии права. СПб., 1915. С. 400.

Подход Чичерина к диалектике нашел свое конкретное выражение в его философии права и философии истории. Если Гегель различал право и мораль как противоположности и нравственность как их синтез, то Чичерин прибавляет к этой триаде общежитие, как их первоначальное единство. У Гегеля различаются три общественных союза (семья, гражданское общество и государство), а Чичерин добавляет к ним четвертый – церковь. Наконец, если Гегель в государстве выделяет три власти (королевскую, исполнительную и законодательную), то Чичерин – четыре, прибавляя к названным судебную. Видоизменяя учение Гегеля об обществе, Чичерин выделяет следующие компоненты его диалектического объяснения: свобода и закон как основные противоречащие друг другу силы (тезис и антитезис), власть как их примирение (синтез) и четвертый – общая цель как объединение и связь всех предшествующих компонентов диалектической триады.

Философские взгляды государственной школы определили ее подход к изучению проблем теории и истории государства и права. Правовые взгляды государственников, большинство из которых были юристами, охватывают широкий круг вопросов общественного развития и, по существу, могут рассматриваться в качестве социологической теории. Изложение этой теории состоит в последовательном логическом выведении основных социальных институтов – общества, государства, семьи – из идеи органического развития абсолютного духа. Стержневая идея философии Гегеля – принцип свободного раскрытия и самореализации, воплощения абсолютного духа – лежит в основе философии права: абстрактное право, нравственность, мораль, а также семья, гражданское общество и государство представлены как ступени саморазвития абсолютной идеи. Центральным пунктом в интерпретации философии права у «государственников» является анализ диалектики общества и государства, причем с сильным креном в сторону последнего. На этой стороне их учения целесообразно остановиться, так как оно легло в основу методологических воззрений государственной школы.

Б.Н. Чичерин, исходя из гегелевской концепции разделения и «философского различения» гражданского общества и государства, проводит изучение их взаимоотношений по принципу единства и борьбы противоположностей: «государственное единство и общественная рознь составляют соответствующие и восполняющие друг друга явления» [165] . В соответствии с Гегелем государство определяется как осуществление нравственной идеи, а его внутренняя цель – как «высшее сочетание свободы с разумным порядком», служение идеалу общего блага, охрана свободы и прав личности и собственности. С позиций либерализма Чичерин рассматривает вопросы верховной власти (ее нераздельность, неотчуждаемость), законодательные прерогативы и законность действий, а также связь с обществом (сочетание прав и обязанностей личности). В соответствии с правовой традицией того времени право подразделяется на публичное и частное, причем последнее рассматривается как подчиненное по отношению к первому. Это связано с гипертрофированным представлением о государстве как «высшем назначении народа, его историческом призвании», «высшей цели общественного развития» [166] . Государство предстает «вечным и верховным союзом на земле». В соотношении общества и государства, как понял его Чичерин, наиболее отчетливо выражается механистичность гегелевского представления о публичном и частном праве, в соответствии с которым гражданское общество образуется на основе взаимодействия частных целей отдельных лиц, а государство является осуществлением общественной или коллективной цели. Не случайны поэтому упреки Чичерину в возрождении теорий естественного права и общественного договора Руссо, высказывавшиеся в современной ему юридической литературе. Отсюда понятна также логика проводившейся Чичериным критики известных правовых теорий того времени, дававших определение права с неокантианских позиций (например, работы Р. Иеринга «Цель в праве» и С.А. Муромцева). В учении о формах государственной власти для Чичерина характерна известная дихотомия, т. е. все образы правления он однозначно подразделяет на государственные и негосударственные. При этом в отличие от Гегеля Чичерин придает самостоятельное значение не только идеалу государственного устройства, но и подготовившим его формам, отмечая, что с исторической точки зрения «все образы правления одинаково правомерны, хотя не все обнаруживают одинаковую степень развития». Однако, как и Гегель, идеальной формой правления Чичерин считал конституционную монархию, позволяющую, по его мнению, совместить сильную власть (монархическое начало) и свободу (элемент народного представительства). В этих идеалах нашли выражение политические устремления русского либерализма эпохи буржуазных реформ [167] .

165

Чичерин Б.Н. Курс государственной науки, ч. 2. Социология. М., 1896. С.37.

166

Чичерин Б.Н. Собственность и государство, ч. 2. М., 1883. С. 359.

167

См.: Чичерин Б.Н. Воспоминания. Земство и Московская дума. М., 1934; Его же. Вопросы политики. М., 1903; Его же. Конституционный вопрос в России. Рукопись 1878 года. СПб., 1906.