Политические тайны Второй мировой
Шрифт:
Советское правительство не возражало против готовящегося восстания и планировало объединить усилия советских войск с восставшими и частями Армии Крайовой, пока во время освобождения ряда польских городов не вскрылась тесная связь руководителей этой армии с гитлеровским командованием. Дальнейшее сотрудничество с пособниками гитлеровской армии не представлялось возможным — они были замаскированные враги Советской армии.
В польском правительстве в изгнании существовал план одновременного выступления Армии Крайовой, как только части Советской армии вступят на землю Польши. План был рассчитан на то, что польские силы сумеют освободить основные города, и прежде всего Варшаву, до вступления в них советских войск и, таким образом, они явочным порядком собирались установить там власть польского правительства в изгнании, с которой пришлось бы считаться советской военной власти. Премьер-министр У. Черчилль знал об этом плане и всячески его поддерживал;
К вооруженному выступлению против гарнизона гитлеровских войск в Варшаве солдаты и офицеры Армии Крайовы не были готовы и ее командующий генерал Бур-Комаровский сообщал в Лондон, что «восстание не имеет перспектив на успех» [804] . Но эмигрантскому правительству надо было заявить о себе, и оно подтолкнуло варшавян к восстанию, хотя за сутки до его начала премьер-министр С. Миколайчик имел беседу со Сталиным, в которой ни по одной позиции польский лидер не захотел уступить, и упрямо отказывался от обоюдного сотрудничества на благо двух государств, в то же время прося для своего правительства помощи и поддержки от Советского Союза. Ни по вопросу послевоенных границ Польши, ни по вопросу центральной власти в ней, которую Сталин предлагал сформировать из лондонских министров и членов Люблинского комитета, никакой договоренности достигнуто не было.
804
Яковлева Е.В. Польша против СССР. 1939–1950. М, 2007, с. 292.
Выполняя указание правительства, генерал Бур-Комаровский 1 августа все же отдал приказ о начале восстания, в котором по разным подсчетам участвовало от 23 до 50 тысяч активных бойцов, имевших на вооружении около 2 тыс. винтовок и не более 400 станковых и легких пулеметов. Намечалось захватить более 200 объектов, но сил, а главное, оружия не хватало. Восставшие сумели овладеть старинным центром города Варшавы — Старым Мястом, однако атака на казармы не удалась, аэродром не был взят, а в Праге восстание было сразу подавлено, и в результате мосты через Вислу остались под контролем немцев. 5 августа гитлеровское командование приступило к подавлению восстания, применив против их участников танки, артиллерию и ударную авиацию. В первом же взятом районе Воля, немцы совершили массовые убийства мирных жителей, давая понять восставшим, что такая же судьба ждет всех их. Деятельное участие в подавлении восстания принимали украинские националисты из дивизии СС «Галичина» и казаки-коллаборационисты.
Сталин ни для кого не таскал каштаны из огня, но даже он попытался помочь восставшим, разрешив провести воздушную операцию по оказанию им помощи с воздуха. В первой из таких операций участвовало 282 самолета. А всего советская авиация совершила в Варшаву 2243 полета и сбросила восставшим 155 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 42 тыс. гранат, 1123 тонны продовольствия и 500 кг медикаментов. [805]
Была сделана и серьезная попытка помочь восставшим полякам организацией наступления советских войск на Варшаву. 14 сентября войска 1-го Белорусского фронта и действовавшие в их составе части Войска Польского после продолжительных боев овладели правобережной частью Варшавы — Прагой. На второй день части Войска Польского, взаимодействуя с частями Советской армии, с ходу форсировали Вислу в пределах Варшавы и создали несколько плацдармов на ее левом берегу. Вместо объединения усилий двух польских армий командование Армии Крайовой эвакуировало свои силы подальше от Войска Польского и принудило их сложить оружие перед немецкими фашистами. Понеся большие потери, части Войска Польского были вынуждены оставить левобережные плацдармы. [806]
805
Кардашов В.М. Рокоссовский. М, 1980.
806
Советская историческая энциклопедия, т. 2. М, 1962, с. 983
2 октября Бур-Комаровский подписал продиктованные ему гитлеровским командованием условия капитуляции, дававшее оставшимся в живых участникам восстания право на статус военнопленных. За 63 дня восстания погибло 10 тыс. повстанцев, 17 тыс. попало в плен, 7 тыс. человек пропали без вести. Но наибольшие потери понесло гражданское население Варшавы; погибло около 200 тысяч, более 500 тысяч варшавян оккупантами были выгнаны из города, а сама польская столица фашистами была разрушена до основания. Такова была дорогая цена Варшавского восстания, правдивую оценку которому дал
«Ваше и г-на Черчилля послание относительно Варшавы я получил. Хочу высказать свои соображения. Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна. Эти люди использовали доверчивость варшавян, бросив почти безоружных людей под немецкие пушки, танки и авиацию. Создалось положение, когда каждый новый день используется не поляками для дела освобождения Варшавы, а гитлеровцами, бесчеловечно истребляющими жителей Варшавы.
С военной точки зрения создавшееся положение, привлекающее усиленное внимание немцев к Варшаве, также весьма невыгодно как для Красной Армии, так и для поляков. Между тем, советские войска, встретившиеся в последнее время с новыми значительными попытками немцев перейти в контратаки, делают все возможное, чтобы сломить эти контратаки гитлеровцев и перейти в новое наступление под Варшавой. Не может быть сомнения, что Красная Армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действительная помощь полякам-антинацистам» [807] . Ф. Рузвельт разделял многие взгляды Сталина на послевоенное устройство Польши, и он сдерживал У. Черчилля в его стремлении использовать польское эмигрантское правительство для разжигания вражды между союзниками, которое своими непродуманными действиями могло взорвать мир новыми осложнениями, не менее трагичными, чем те, что были совершены руководителями панской Польши в 1939 году, накануне Второй мировой войны.
807
С.Борзунов. Маршал Конев. М, 2001, с. 242.
Наступление в Польше могло продолжиться Красной Армией только после серьезного накапливания сил и средств, подтягивания тылов и восстановления коммуникаций, которые были взорваны и разрушены отступающими гитлеровскими войсками. Командующий 1-м Белорусским фронтом маршал К Рокоссовский расширял плацдармы на западном берегу Вислы, и к середине ноября там планировалось сосредоточить до пяти армий, и по замыслу маршала они должны были нанести сильный удар в направлении на Лодзь и Познань, обойдя Варшаву с юго-запада и севера.
В Ставке знали об этих планах, и под руководством Верховного Главнокомандующего Генеральный штаб приступил к планированию последних наступательный операций, выполнение которых должно было привести к полному разгрому немецко-фашистских войск и принятию Гитлером всех условий безоговорочной капитуляции. Работа над этими замыслами привела Сталина к решению поставить командующим 1-м Белорусским фронтом, острие которого было нацелено на Берлин, маршала Г. Жукова, чей вклад в победу над врагом он считал самым весомым. И хотя он питал большую симпатию к Рокоссовскому, интересы дела для Сталина были всегда превыше всего. Такое перемещение как в военно-политическом, так и в стратегическом отношениях было оправданным. Сталин до последнего дня войны не исключал возможность сговора Гитлера с западными союзниками, или какого-либо другого недружественного акта, прежде всего, со стороны правительства У. Черчилля, по отношению к Советском Союзу, и поэтому на главное направление он поставил маршала Г. Жукова, человека с твердым и непреклонным характером, который лучше других подходил для выражения решимости Сталина закончить войну победным аккордом.
Вечером 12 ноября, когда маршал К Рокоссовский вернулся в штаб фронта с поездки на Пулавский плацдарм за Вислой, на проводе его ждал разговор со Ставкой. Сталин начал разговор с главного:
— Вы, товарищ Рокоссовский, назначаетесь командующим 2-м Белорусским фронтом.
Это было так неожиданно, что маршал не удержался от вопроса:
— Почему меня с главного направления переводят на второстепенный участок?
— Вы ошибаетесь, — Сталин как будто ждал такого вопроса, — этот участок входит в общее западное направление и от тесного взаимодействия 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а также 1-го Украинского зависит успех предстоящей решающей операции. На подбор командующих мы обращаем особое внимание. На ваше место назначен Жуков. Как вы смотрите на эту кандидатуру?
— Кандидатура вполне достойная.
— На 2-й Белорусский фронт мы возложим ответственную задачу, усилим его, разумеется, соединениями, средствами. Если вы и Конев не продвинетесь, то никуда не продвинется и Жуков.
— Я понимаю, товарищ Сталин, — ответил маршал, но Верховный Главнокомандующий не мог не почувствовать разочарования Рокоссовского.
Питая особое уважение к Рокоссовскому, и зная, что у маршала остался осадок от разговора с ним, Сталин во второй половине ноября вызвал КРокоссовского в Ставку и доверительным тоном еще раз попросил его самым тесным образом взаимодействовать с войсками 1-го Белорусского фронта, которым командовал маршал Г. Жуков.