Политические убийства. Жертвы и заказчики

Кожемяко Виктор Стефанович

Затем, через месяц, после многочисленных протестов первоначальное постановление Госдумы было все-таки изменено. Однако в данном случае адвокат якобы успел написать соответствующее заявление.

Нет, не укладывается в голове! Да и заявление появилось как-то странно – целый год в деле оно не фигурировало, и вдруг…

Для меня все это поразительно. А каково было для отца? Мне рассказал Юрий Николаевич Дерябин, адвокат со стороны Руденко, с какой пронзительной болью, недоумением, гневом воспринял Василий Иванович вердикт областного суда, подтвердивший решение о прекращении уголовного дела.

–

Что вы творите?! – вырвалось у него, когда услышал невероятное.

Произошло это за три недели до трагического полета.

И все три недели, как свидетельствуют многие, полковник Руденко не мог уйти в чувствах и мыслях от чудовищной несправедливости.

Думал о ней, о ней, о ней…

С утра в тот день (полет был назначен во вторую смену – на послеобеденное время) он позвонил адвокату и сказал, что вечером обязательно зайдет к нему насчет обращения в Верховный суд.

Не зашел.

А в последний свой полет отправился тогда со всем вот этим горьким в душе…

Но все-таки человек остается человеком!

Что говорить, произошедшее в Мичуринске год назад и нынче летом, безусловно, – трагедия. Погиб один человек, потом второй и третий…

И все-таки трагедия эта несет не только скорбь, но и свет надежды.

Смертями в последние годы никого не удивишь. Но, согласитесь, есть разница между смертью от пули киллера, нанятого конкурентом в грызне за «собственность», и самоотверженной гибелью ради жизни других. А ведь они ушли из жизни именно так – полковник Василий Руденко, майор Игорь Мелованов, лейтенант Дмитрий Руденко.

Все последние годы бывшим советским людям внушают, что они жили неправильно, что самоотверженность, дружба, любовь, бескорыстие – это глупость и есть лишь одно, во имя чего стоит жить и умирать: деньги.

Однако внушение, как видим, действует не на всех!

– Мы были и остаемся детьми советского времени, – сказал мне замполит Леонид Труфанов, объясняя, почему среди большинства летчиков полка гораздо выше денег ставятся иные ценности. Он припомнил даже одного пилота, который несколько лет назад ушел в бизнесмены и добился немалого, но… попросился вдруг обратно – на скудный офицерский заработок.

Конечно, далеко не все такие. И, конечно же, государство не имеет права беспредельно эксплуатировать лучшие человеческие качества, не отдавая людям того, что они заработали, ставя их в экстремальные условия, когда зачастую и там, где можно было бы обойтись без риска, приходится рисковать жизнью. Мы знаем, какое у нас сегодня государство и насколько больно наше общество.

Но то, что есть люди, которые вопреки всему до конца исполняют свой нравственный долг, обнадеживает. Значит, людей не удалось превратить в зверей – человек остается человеком. Советским человеком по сути своей.

Диме-младшему, который подрастает в дважды осиротевшей семье Руденко, нет еще и полугода. Родился он не в советское время – в другое. Однако хочется верить, что поймет и оценит подвиг тех, чьи портреты с траурными лентами смотрят на него сейчас.

Неведомыми порой путями передается от человека к человеку, от поколения к поколению высокое нравственное, героическое начало. Вот и сегодня русский героизм, рожденный русской трагедией, связывает наше прошлое

и наше будущее. Пусть же будущее России станет достойным ее героев. Достойным людей, а не зверей.

Смерть приходит в начале жизни

Люди гибнут и гибнут в нашей стране. И все чаще, совсем безвременно, принимают смерть мальчики и девочки, еще только начавшие жить. Почему? За что? В течение одной недели заживо сгорели недавно пятьдесят детей в Якутии и Дагестане – среди них были даже двухлетние…

Непрерывная череда каждодневных сообщений и видеокадров о трагедиях со смертельным исходом (Чечня, аварии самолетов и вертолетов, бьющиеся машины и сходящие с рельсов вагоны, взрывы домов и кровавые «разборки» с использованием киллеров-одиночек или групповые, с автоматной пальбой и т.д.) притупили в обществе восприятие человеческой смерти почти до полного равнодушия. Персонально и более обстоятельно общественное внимание задержалось за последнее время разве что на фигурах двух убитых – магаданского губернатора да депутата Госдумы. Имена остальных забываются тут же, а зачастую и вовсе не называются: погибло столько-то человек – и точка.

В массовой трагедии, которая разыгралась в центре Москвы ровно год назад и которую я хочу вспомнить сегодня, погиб один. Не депутат, не губернатор – всего лишь школьник. А поскольку в разгул страстей, начавшийся на Манежной площади во время трансляции футбольного матча Япония – Россия 9 июня 2002 года, оказались вовлеченными тысячи людей, поскольку в результате пострадали престижные автомобили, витрины шикарных магазинов, представительные офисы, то во всем этом и за всем этим несчастный мальчик, которого несколько раз пырнули ножом, словно исчез, испарился, уйдя в небытие. Оплаканный и вспоминаемый теперь только близкими своими. Ведь и как звали-то его, было тогда упомянуто по телевидению лишь вскользь, а с тех пор не упоминается уже совсем. Между тем фамилия у него замечательная: Тружеников. Андрей Тружеников.

Вздрогнув, когда это услышал, представив, как воскресным летним днем он оторвался от подготовки к очередному выпускному экзамену и поехал в центр столицы, чтобы посмотреть на большом экране игру мирового чемпионата, а потом ни домой, ни в школу больше никогда не вернулся, я вдруг подумал обо всех бесчисленных юных жертвах в нынешней России, встречающих свою смерть вот так же неожиданно и остающихся для страны в абсолютном большинстве безымянными. Дал себе слово обязательно обратиться к личности и судьбе этого мальчика, дабы вместе с ним помянуть всех и вслух еще раз попытаться осмыслить, что же происходит с ними со всеми.

Посвящается всем безымянным для страны и мира юным жертвам «реформ».

Школа

Семнадцать лет ему исполнилось за два с половиной месяца до смерти. Ученик 11 «Г» класса школы № 1198 Западного округа Москвы.

Да, шли выпускные экзамены. Первый, сочинение по литературе, он сдал на «5/4» – «Тема семьи в романе Л. Толстого «Война и мир». Второй, русский язык (устно), – на «4». Готовился к математике, которую предстояло сдавать в понедельник, 10-го, и добросовестно сидел третий день. Но вот решил поехать с ребятами на Манежную. Раскрытый учебник алгебры так и остался у него на столе.