Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)
Шрифт:
Она онемеет. Она ведь в МГУ. Среди профессоров. И они не хотят слушать ничего про мифические репрессии. Про «тоталитаризм». Про диктатуру и «общечеловеческие ценности». Они хотят вернуть Сталина. Они не хотят слушать ничего
Она попыталась понять: почему? И ей ответили: «Потому что он построил нам этот факультет. Потому что он дал нам зарплаты, достойные нашего статуса. Потому что он нас уважал и при нем мы могли уважать себя».
Это то, что она рассказывала сама. И она поняла, что ее путь был не путем самурая, а путем неправды.
И потом, выступая на тех или иных форумах рыночных фундаменталистов, она найдет в себе силы прямо сказать:
«Вы поймите, ведь если люди сегодня зовут Сталина – это мы виноваты, разрушив все их надежды. Это мы виноваты, разорив страну. Это мы, либералы. Дискредитировали имя либерализма и имя демократии».
И она будет потом раз за разом говорить, что либералы, став правыми и рыночными – замарали имя либерализма. И чтобы его отмыть, нужно действительно стать либералами. Встать на сторону народа. Защищать его реальные, а не приспособленные для политических неврастеников свободы и права: на образование, на
Ее не поймут. Даже постараются до широкой публики эти слова не доводить. Нормальные люди знали все это и раньше. Либералы – все равно ничего понять были не способны.
В полной мере или не в полной мере – она одна из известных людей этой политической ориентации поймет, что виновата. Во всяком случае – скажем об этом открыто.
Харакири она не сделает. Но из политики уйдет. Правда – в светскую жизнь и телеведущей, но уйдет.
И когда на фоне болотного цветения СМИ заговорят о том, что она возвращается в большую политику, 21 мая 2012 года объявит: «Официально заявляю: в большую политику не возвращаюсь! Работаю гражданином!»
Вопрос в том, удержится ли. Или опять в голове зазвучит колокол карнавала – и поплывут круги опьяняющего восторга.
Предавший и ненасытный
В советское время у него было почти все. И этого почти всего ему было мало.
Он умел призывать. И не умел создавать. И увидев, что с некоторого момента стало можно жить за счет разрушения – стал призывать к разрушению.
Конец ознакомительного фрагмента.