Полк, к бою !
Шрифт:
Капитан Загайнов закончил свой доклад. Рядом с ним стоял командир взвода разведки старший лейтенант Маякин. Я спросил у него:
– Ну а что скажешь ты, Алексей?
– Добавить ничего не могу. Капитан доложил наше общее мнение.
– Какие заграждения перед передним краем обороны противника?
– Мы наблюдали проволоку в два ряда кольев, есть и мины, - ответил Маякин.
– Как думаете все это преодолевать?
– Все продумано, товарищ подполковник. Проволока и мины для нас не такое уж и препятствие, мы их мигом...
– Как это мигом?
– Да не впервой же, товарищ подполковник, - ответил Маякин, улыбаясь. У нас уже опыт по этой части есть.
– Хорошо, это я беру на себя.
– А другого нам ничего и не надо, лишь ваше согласие. - Синие глаза этого бесстрашного юноши уже сверкали огоньком боевого возбуждения.
Выслушав доводы обоих разведчиков, я, как уже говорилось выше, решил сам осмотреть район предполагаемого поиска и на местности убедиться в достоверности их докладов. На рассвете 29 декабря, одевшись в маскхалат, из первой траншеи 3-й роты долго и внимательно рассматривал оборону противника и ту огневую точку, что была намечена Загайновым и Маякиным как объект для захвата "языка". Находящийся рядом Маякин по ходу дела докладывал мне порядок действия группы обеспечения и прикрытия, группы захвата, а также самого его, командира взвода.
Убедившись, что разведчики действительно выбрали удачное место и продумали предстоящий поиск до мелочей, я дал Маякину "добро".
А утром... Утром 1 января 1945 года маякинцы обрадовали и меня, и вышестоящих начальников взятым "языком". Так своеобразно мы встретили Новый год.
* * *
С первых чисел января 1945 года части и соединения 3-й армии начали подготовку к наступлению. Но чтобы ввести противника в заблуждение, полки и дивизии, стоявшие в обороне, получили приказ имитировать ее дальнейшее совершенствование. Мы ставили ложные участки заграждений, оставляя на день мотки колючей проволоки у крайних столбов и тем самым создавая у фашистов впечатление, будто за ночь работы еще не закончились. А чтобы показать, что углубляем и траншеи, мы тоже ночами посыпали их брустверы, покрытые снегом, землей, которую брали со дна траншей.
В глубине обороны также обозначались инженерные работы. И самолеты-разведчики противника, появляясь над этими районами, фотографировали их, убеждая свое командование в том, что русские далеки даже от мысли о наступлении.
Но, повторяю, под прикрытием всех этих имитационных мероприятий у нас проводилась большая подготовительная работа к наступлению. Ибо нашим войскам предстояло прорвать довольно сильную, глубоко эшелонированную оборону противника.
Ее первая полоса состояла из передовой позиции и пяти сплошных траншей полного профиля. Вторая, проходившая по реке Ожиц с предмостным укреплением у Красносельца, - из трех траншей, прикрытых проволочными заграждениями и минными полями. Третья полоса тоже имела три траншеи. Между полосами, в свою очередь, имелись промежуточные и отсечные позиции.
В ночь на 13 января 1945 года 290-я стрелковая дивизия сосредоточилась в лесу, что в трех километрах северо-западнее Залузе. Нашему полку дали еще один день на приведение себя в порядок. Нужно было произвести стрижку и помывку личного состава, пополниться боеприпасами, получить сухой паек и сделать многое другое, кажущееся иногда мелочью, но от чего подчас зависит успех в бою.
Когда подразделения полка еще только отводились с передовой в тыл, перед нашими глазами предстала довольно внушительная картина нашей мощи, подготовленной к наступлению. Во всех балках, на опушках рощ, в лесу - везде стояли длинными рядами, а кое-где
На рассвете 14 января наш полк был построен при развернутом Боевом Знамени. Зачитали обращение Военного совета 3-й армии, в котором содержался призыв ко всем бойцам и командирам сделать все от них зависящее, чтобы окончательно разгромить врага. Он заканчивался такими словами:
"Вперед к славе и Победе!"
Громкое троекратное "ура" прозвучало в лесу в ответ на этот призыв. И будто вторя ему, вдруг вздрогнула земля. Это тысячи наших орудий и гвардейских минометов мощным залпом разбудили тишину туманного январского утра 1945 года, возвестив о начале нашего вступления на территорию Восточной Пруссии...
В течение первых суток наступления, несмотря на мощную артподготовку, дивизии первого эшелона продвинулись на главном направлении всего на три пять, а в результате ночного боя еще на один-полтора километра. Объяснялось это тем, что 14 января день был пасмурным, с видимостью всего несколько десятков метров. В этих условиях наша авиация не могла участвовать в боевых действиях и поддержать наступающие войска. Да и артиллерия вела огонь почти вслепую. Мы, помнится, тогда даже удивлялись - к чему такая спешка? Обычно при неблагоприятных погодных условиях наступление на день-два откладывается, а тут... И лишь после войны узнали: Красная Армия, верная взятому на себя долгу, выручала союзников, по которым гитлеровцы именно в те дни нанесли мощный контрудар в Арденнах.
Противник же, воспользовавшись плохой видимостью (а второй день наступления был такой же пасмурный, как и первый), подтянул за ночь к участку прорыва резервы, в том числе и танковую дивизию "Великая Германия". И в 8.30 утра 15 января после непродолжительной, но мощной артподготовки начались его контратаки. За два часа наши дивизии первого эшелона на разных участках отразили их семь. А во второй половине дня в этом натиске приняла участие и танковая дивизия врага. Бой не прекращался дотемна. Населенные пункты Замощь, Подыховне, Воля-Пеницка, Дворская и Голониво по нескольку раз переходили из рук в руки.
* * *
Части 290-й стрелковой дивизии находились пока во втором эшелоне. Но в 19.00 противник, воспользовавшись отставанием правого фланга 73-й дивизии 48-й армии, наступавшей слева от нашего 35-го стрелкового корпуса, нанес сильнейший танковый удар по левому флангу 480-й дивизии. Подразделения ее 760-го стрелкового полка не выдержали этого удара и начали отходить. Чтобы выправить положение, в бой были введены и наши 885-й и 878-й стрелковые полки.
К утру 16 января благодаря решительным действиям этих частей положение было восстановлено. После этого нашу дивизию снова вывели во второй эшелон корпуса.
Примечательно, что захваченные нами пленные из мотополка дивизии "Великая Германия" показали, что их часть, усиленная двумя танковыми батальонами, имевшими на вооружении тяжелые "тигры" и "пантеры", только за день боя потеряла около трети танков и больше половины своей пехоты.
Да, наши воины сражались геройски. Пулеметчик сержант Рыжков, например, в этом бою лично уничтожил 30 гитлеровцев. Будучи раненным, Рыжков не оставил своего пулемета, вел огонь до тех пор, пока вражеская контратака не была отбита.