Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– А вы не можете припомнить, когда это было последний раз?
– Последний раз? – как бы припоминая, задумалась Тамара. – Хм, а вы знаете, в общем-то, и не так давно. Недели две назад или чуть больше. Незадолго до нашего отъезда в Италию. Одна из девочек отпросилась, сказала, что они с мужем хотят съездить куда-то отдохнуть. Что ж, я отпустила. Всего неделя, ничего страшного. Позвонила в фирму, объяснила ситуацию. Там, как обычно, отнеслись с пониманием, пообещали прислать другую сотрудницу. Ну, и прислали. Три раза она выходила, помогала нам тут. Горничные приходят три раза в неделю, кажется, я не сказала вам. Вот, как раз неделя и получилась.
Спокойно и не торопясь Тамара рассказывала про «новенькую», а в это время в голове ее невнимательного слушателя бушевало настоящее цунами.
«…незадолго до нашего отъезда…», «…присылали кого-нибудь на замену…», «…в некоторых случаях приходится использовать даже альпинистское снаряжение…» – эти и другие обрывки недавних разговоров вихрем кружились в памяти, рождая предчувствие скорой разгадки.
– Простите, – перебил Тамару Лев. – Я должен ненадолго вас оставить. Мне необходимо еще раз осмотреть подходы к дому. – Вскочив с дивана, он чуть ли не бегом бросился к выходу из гостиной, оставив хозяйку в совершенном недоумении.
«Новенькую прислали перед самым отъездом, – лихорадочно соображал Лев, пытаясь собрать разрозненную мозаику мыслей в цельную картину. – То есть, другими словами, накануне ограбления. Развалов в это время находился дома, значит, в „музее“ убирались. Постоянные горничные в любом случае должны были объяснять новой товарке, где и что нужно мыть. При хорошей коммуникабельности „раскрутить“ их на некоторые дополнительные сведения, не касающиеся собственно уборки, было не так уж сложно. А Тамара сама сказала, что девушка была „бойкая“. Значит, секретного „информатора“ внедряют путем подмены заболевшей горничной. Неужели я угадал?»
Неизвестно, по каким причинам, то ли от постоянных мыслей об одном и том же, то ли просто потому, что пришло время озарений, но Лев был почти уверен, что нашел ответ на еще один важный вопрос, долго остававшийся без ответа. По странному капризу подсознания, параллельно с фразами о горничных ему вспомнились фразы о мойщиках окон и почти сразу же пришла догадка, каким именно способом преступники могли пробраться внутрь дома, минуя сигнализацию, входные двери и даже окна второго этажа.
«Элемент декора… – досадуя, что не сообразил сразу, вспоминал он слова Бориса. – Ах ты, чтоб тебя! Элемент декора… А вот я сейчас проверю, что это за элемент декора. И если я угадал и тут… тогда держитесь!»
Не формулируя конкретно, кому именно нужно будет «держаться», Гуров быстрым шагом обошел дом и вскоре очутился возле той его стороны, которая была обращена к саду. Здесь так же, как и по всему периметру здания, на стенах были укреплены видеокамеры, но территорию, находившуюся непосредственно возле самих стен строения, они не захватывали, и пространство шириной метра полтора-два оставалось вне видеоконтроля.
Вероятно, в свое время эти участки находились в поле зрения камер, укрепленных на изгороди. Однако после того, как посаженные возле дома декоративные растения разрослись, эти камеры уже плохо справлялись со своей задачей. Достаточно
«Здесь эта здоровенная туя, там елки, можжевельники… еще какие-то кусты, – мысленно перечислял Лев, перенося взгляд с одного растения на другое. – Если чуть пригнуться, вполне можно пройти незаметно ни для каких камер. А там уже начинается парк, вообще хоть в полный рост гуляй. Черт! И как я сразу не понял? Вот же она, дорога. Через соседей на участок, потом в парк, потом между этих елок и кустов, и вот ты уже практически под окнами дома. А здесь… что у нас здесь?»
Обернувшись к зданию, он сразу понял, что «здесь» тоже все в порядке. Причуды неизвестного архитектора, разработавшего прихотливый проект, вполне позволяли, подобравшись к дому, укрыться в тени его гостеприимных стен. Бесчисленное количество пристроек, арок и ниш могло удовлетворить вкус самого притязательного и капризного «шпиона».
Практически напротив того места, которое Лев мысленно определил для себя как «дорогу», на всю высоту здания шла ниша, образованная двумя пристройками в виде башен. Башенки имели узкие стилизованные окна, через которые даже при большом желании не много можно было разглядеть, а глубина ниши ограничивалась глухой стеной. Подняв голову, он увидел две остроконечные макушки, венчавшие башенки, и крутой скат крыши между ними, на котором располагался тот самый «элемент декора», о котором говорил ему Борис – небольшое слуховое окно, через которое можно было заглянуть на чердак.
«Элемент декора… Ах ты, чтоб тебя!» – снова с досадой подумал Гуров, тем же быстрым шагом возвращаясь в дом.
– Мне необходимо осмотреть чердак, – влетая в гостиную, сообщил он Тамаре. – Как я могу это сделать?
– Чердак? – в совершенном недоумении проговорила она. – Но… то есть… Конечно, если это необходимо… тогда, конечно. Там, кажется, люк и дверца. Она обычно заперта, ни у кого нет особой нужды бывать там. Чердак совершенно пуст. Даже не знаю, зачем вам могло понадобиться… Впрочем, если это необходимо… Я сейчас позвоню старшему охраннику. Все запасные ключи у него.
Тамара подошла к журнальному столику, где лежал телефон, и после короткого разговора и столь же непродолжительного ожидания в гостиной появился Борис.
– Все-таки решили проверить? – чуть улыбаясь, проговорил он. – Что ж, вам виднее. Но этот ход практически никогда не используется. Он предусмотрен на тот случай, если будет повреждена крыша и придется делать ремонт. Но крыша у нас исправна, и лазить на чердак незачем. Он совершенно пуст.
– Вот и я сказала то же самое, – вступила в разговор Тамара. – Но… ты прав, Боря, господину полицейскому виднее.
– Благодарю, вы очень любезны.
Не тратя времени на объяснения и комментарии, Гуров спустился следом за Борисом в цокольный этаж. Ход на чердак вел оттуда, и, спустившись до самого низа, они начали утомительный подъем на самый верх.
Путь проходил в полном молчании, и Лев вдруг подумал, что, в отличие от ограбления, убийство могла организовать сама Тамара, и тогда, вполне возможно, сейчас следом за ним понимается по лестнице ее сообщник.
«Надо было пистолет взять, – усмехнулся он про себя. – Место здесь глухое, снаружи наверняка ничего не слышно. Не говоря уже о том, что не видно. Нападет сзади, накинет удавку на шею, и поминай как звали».