Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Я уже тридцать лет занимаюсь бизнесом, – спокойно ответил Заикин. – А эта профессия убивает жалость. В бизнесе неудачников не жалеют – пусть сами о себе заботятся. А Людмила оказалась именно неудачницей – так карты легли.
– А Крапивина чем вы запугали? – спросил Никитин.
– Смертью, – отвечал Заикин. – Его и пугать особенно долго не надо было – он был человек трусливый. Когда он понял, что я серьезно могу убить, он сразу поджал хвост. Все выложил как на духу. И про деньги, что взял из чемодана, рассказал. Тем более что я уже немного знал
– Значит, эти ваши «легкие деньги», доходы от финансовой пирамиды, убили сначала четверых членов семьи Кармановых, потом Егора Крапивина, а затем и генерала Дружкова? – спросил Гуров.
И, поскольку задержанный только усмехнулся, сыщик продолжил:
– Впрочем, можете не отвечать, я и так все знаю. Да, эти деньги стали причиной гибели шести человек. А седьмым должен был стать я, да только вовремя повернулся и пуля прошла мимо головы. Скажите, Заикин, но ведь вы с генералом Дружковым и раньше вели дела, до того, как узнали о том, что он присвоил ваш клад?
– Дела? – переспросил бизнесмен. – Не понимаю, о чем вы говорите…
– О распространении наркотиков, конечно, – объяснил Гуров. – Ведь это вы поставляли в город крупные партии различного зелья. А еще с помощью Ростислава Романова наладили раздачу дури мелким наркоторговцам. Теперь понятно, почему именно два года назад в город вдруг хлынул поток наркотиков. Это вы его организовали. Для этого и вернулись на родину. А еще – чтобы забрать свой чемодан из тайника в Больших Копенах. Правда, с этим вышла небольшая задержка, но вы справились…
– Скажите, Заикин, а наркотики вам, случайно, не из Мексики поставляли? – спросил капитан. – Может, зелье шло оттуда? Так сказать, по старым каналам?
– Зачем же так далеко возить? – удивился задержанный. – Можно и поближе найти. Тут главное – знать механизм и расценки…
– И все это вы вполне изучили во время своей, так сказать, «командировки», – подхватил Гуров. – Это понятно. Вы мне объясните вот еще какой момент. Почему вы до конца хранили этот ваш «Люггер»? Что за жадность такая? Ведь обычно оружие после убийства выбрасывают – причем так, чтобы его никто не нашел.
– Да, я знаю, что пистолет надо было выбросить, – согласился задержанный. – Сразу после того разговора в доме Кармановых и выбросить. Но этот пистолет мне дорог. Он еще там, в Америке, не раз меня выручал. Он мне словно верный друг. А с друзьями тяжело расставаться. У меня ведь и другое оружие было – сами видели. Но именно этот пистолет никогда не подводил. А теперь, получается, подвел…
– Это верно, такое оружие потащит на дно вернее любого камня, – согласился Гуров.
Он взглянул на капитана, спросил:
– Ну что, у тебя еще остались к нему вопросы? Если нет, давай вызовем конвой и отправим господина Заикина на новое место проживания. Только скажи дежурному, чтобы конвой прислали усиленный: уж больно клиент у нас опытный попался.
Когда Заикина увели, Никитин спросил:
– Ну, теперь куда вас отвезти, Лев Иванович? В гостиницу? Теперь там Полозкова нет, вам ничего не
– Нет, теперь вези меня туда, откуда взял, – отвечал сыщик. – То есть в больницу. Что-то плечо у меня совсем разболелось. Чувствую, сегодняшнюю ночь мне надо провести на больничной койке. Да и еще пару дней, наверное, придется у вас пожить. Так что мы успеем с тобой пообщаться.
Глава 23
Когда Никитин привез сыщика в больницу, его лечащий врач, доктор Асташкин, уже ушел домой. И в этом смысле Гурову повезло, потому что врач, конечно, сделал бы ему выговор за самовольное оставление больницы.
Тут же выяснилось, что плечо у сыщика «что-то разболелось» не зря – когда померили температуру, оказалось, что у Гурова под 40 градусов. Дежурный врач предположил, что в потревоженной ране началось воспаление. Полковника тут же уложили на койку, ввели ему приличную дозу антибиотиков. В таком состоянии Никитин его и оставил.
А когда на следующий день капитан снова приехал в больницу, он встретился с доктором Асташкиным и имел с ним весьма неприятную беседу. Выяснилось, что Гуров находится без сознания, температуру никак не удается сбить и вообще положение плохое. Такое сообщение, конечно, сильно встревожило капитана. И весь день, занимаясь следственными действиями, связанными с арестом Заикина и Полозкова, капитан продолжал думать о знаменитом сыщике, оставшемся в больнице.
Встревожился не он один – начальник Управления генерал Кашкин тоже забеспокоился и в течение дня несколько раз звонил в больницу, чтобы узнать о состоянии пациента. К счастью, после обеда состояние раненого улучшилось, температуру наконец удалось сбить, и доктор Асташкин даже разрешил посетить больного.
Вечером дверь палаты, в которой лежал Гуров, открылась, и в палату вошли сразу три человека: и капитан Никитин, и генерал Кашкин, и капитан Теплов, который был привлечен к допросам обвиняемых. Они принесли больному гору витаминов: фрукты, соки… Посетители сели вокруг койки, и генерал Кашкин сказал:
– Я пришел, Лев Иванович, по двум причинам. Во-первых, меня привело сюда беспокойство за ваше здоровье. Не хватало того, чтобы мы вывели из строя лучшего сотрудника Главка! Генерал Орлов нас за это по головке не погладит. А во-вторых и в-главных, я хотел выразить вам большую благодарность за проделанную работу.
– Да, и я тоже хотел бы присоединиться к Виктору Игнатьевичу, – сказал капитан Никитин. – Ведь вы прежде всего меня сильно выручили. Две недели я бился над этими делами и не продвинулся ни на шаг. А вы не только раскрыли дела об этих трех убийствах, но и вскрыли сеть по распространению наркотиков. Мы задержали уже восемь человек, которые были связаны с центром «Прыжок», получали там зелье и затем распространяли его дальше. А организовывал поставки дури в Суходольск как раз Заикин – по его заказу водители фур доставляли «товар» на Заозерский тракт. И у меня есть еще одна причина прийти сюда, кроме тех двух, что назвал Виктор Игнатьевич.