Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

– Немало, – согласился Лев Иванович. – И что ты об этом «ТаТуКоде» еще узнал?

– Много чего. Именно там мне и рассказали обо всех этих стилях и какие из этих стилей сейчас популярны у молодых парней, а какие – у мужчин среднего возраста. Рассказали и о том, что к ним также приходят и с просьбой сделать временную татуировку. Я им фотографию Анохина показал, но никто из мастеров его не признал как постоянного клиента салона.

– Ну, это и неудивительно, – хмыкнул Гуров. – Если среди мастеров есть его дружок, то ему и ходить в салон не нужно. Подельник ему и за так все изображения на его компьютер

скинул, а заодно и объяснил, как рисунки самому дома на тело наклеивать и удалять, когда надо. А что по фотографии Анохина никто его не признал – тоже понятно. Кто же сознается просто так, что он пособничает аферисту? Если начнут задавать вопросы, то придется невольно признаться, что и портреты невест он тоже рисовал, и документики заодно подделывал. А с документиками – так это и вовсе уголовная статья.

– Это так, – согласился с доводами напарника Станислав и добавил: – Поэтому я, поговорив с хозяином мастерской и выяснив у него о характере каждого работающего на него мастера, выписал себе все их данные. Надо будет искать связь каждого из них с Анохиным. Как только найдем того, кто с ним знаком, того и возьмем в оборот.

Оперативники помолчали. Лев Иванович хмуро и сосредоточенно, а Крячко, наоборот, расслабившись и прикрыв глаза.

– А этот рисунок, который женщина признала, его кто выполнял? У них ведь у каждого мастера, наверное, есть своя манера и свой стиль в рисунках. Это значит, что и свой каталог отдельный имеется. Должен быть, во всяком случае.

– С этим рисунком, знаешь ли, загвоздочка вышла, – немного помолчав, ответил Станислав. – Этот рисунок так давно болтается у них в общем каталоге, что никто так и не вспомнил, кто его нарисовал. Нет, тот, кто нарисовал, может, и помнил, но он не признался. Вот ведь какое дело. Поэтому я всех мастеров и выписал себе для проверки. А так-то я, конечно, узнавал и даже все каталоги мастеров, какие есть, просмотрел. Только я же не специалист в этом деле, поэтому определить ничего не могу. Кстати, я и фотографии с рисунков разных мастеров нащелкал. Думаю отдать их нашим ребятам. Пусть посмотрят. Может, определят, какие рисунки с портретиками невест по манере написания схожи. Глядишь, и нашего художника среди мастеров «ТаТуКода» отыщем.

– Это правильно, – одобрил Гуров и неожиданно попросил: – Слушай, Станислав, отвези-ка меня домой. Меня просто вырубает – спать хочу, хоть тут, в кабинете, ложись и ночуй. За руль даже и садиться не рискну.

– Пойдем. – Крячко встал и, похлопав Гурова по спине, направился к выходу. – Но завтра с тебя полный отчет о поездке в Нижний буду требовать.

– А ты мне кто такой, чтобы требовать отчетов? – беззлобно проворчал Гуров и, передвигая отяжелевшие после долгого и наряженного дня ноги, поплелся за другом. – Мне и Петра хватает для отчетов.

18

На следующее утро проснулся Лев Иванович рано и в удивительно хорошем расположении духа. Встал легко, как будто и не было вчера долгой дороги из Нижнего Новгорода, словно он спал не шесть часов, а целых двенадцать. Мария еще сладко посапывала, а он, даже не взглянув на часы, босиком прошлепал на кухню и, широко открыв окно, запустил в дом утренний и пока еще прохладный воздух, поставил на газ воду в джезве. У Гуровых была кофемашина, но Лев Иванович

предпочитал пить кофе, сваренный в турке. Он справедливо считал такой напиток, приготовленный на открытом огне, более полезным, чем кофе, сваренный сомнительным автоматом. Да и сам процесс перемалывания зерен и варки доставлял ему удовольствие, которое не получишь, заправляя порционные капсулы в машину.

– Ты чего тут шуршишь, как мышь? Времени только пять часов, а ты уже соскочил, как подорванный. Не спится тебе. Суббота ведь, – на пороге возникла Мария.

– Это у тебя суббота, а у меня рабочий день. – Гуров с улыбкой повернулся к жене. – Я тебя разбудил? Извини.

– Ничего ты меня не разбудил, – зевнула супруга. – Я сама проснулась. Почувствовала, что тебя рядом нет, и проснулась. Голодный? Давай я тебе тосты сделаю или бекон с яйцом пожарю. Могу салатик сварганить, вчера свежих черри купила и фета в холодильнике есть, – предложила она и села на стул, сонно потирая глаза кулачками.

– Да ты еще не проснулась, – рассмеялся Лев Иванович. – Встать – встала, а проснуться забыла. Иди досыпай.

– Нет, уже не хочу ложиться. У меня репетиция в десять, а я еще ничего не повторяла. – Мария вдохнула аромат кофе, распространявшийся на всю кухню. – Мне там капельки хватит? – спросила она.

– Хватит, – не оборачиваясь и боясь пропустить процесс закипания, ответил Лев Иванович. – Раз уж ты встала, то давай вместе завтрак и приготовим. Вот только по чашечке кофе выпьем и приготовим – хоть салат, хоть тосты, хоть яичницу. Что ты сама хочешь?

– Все, – улыбаясь, заявила Мария. – Я вчера без тебя и не ужинала. Думала, вместе поедим, а ты приехал и сразу спать отправился. Ну и я не стала разогревать себе ничего. Тоже легла пораньше.

– Вот и отлично, – ответил Лев Иванович, разливая густой черный кофе по маленьким чашкам. – А пока наслаждайся кофе а-ля Гуров.

Он сел напротив и, подперев щеку рукой, стал смотреть на Марию с такой нежностью, что она смутилась и поинтересовалась:

– Ты чего так смотришь? Пей кофе, а то остынет.

– Давно не видел, соскучился, – признался Гуров. – Вот насмотрюсь на тебя вдосталь, потом и за кофе примусь.

– А ты так, вприглядку, кофе пей, – рассмеялась жена, напомнив Гурову его рассказ о том, как его старый дед пил чай с сахаром «вприглядку».

Врачи деду Льва Ивановича сладкое из-за диабета запретили, так он когда чай пил, то на сахар только посматривал и, посмеиваясь, утверждал, что он врачей обхитрил и все равно чай с сахаром пьет. Мол, ему и так сладко – вприглядку.

Приятное утро у Гурова потекло размеренно медленно, как неспешная река, но и оно в конце концов закончилось. Река дотекла до моря и влилась в каждодневные рабочие будни. И не важно, что эти рабочие будни нередко приходились у Гурова на выходные дни, когда все нормальные люди выезжают за город на шашлыки или рыбалку или строят планы посетить музеи, театры, выставки. Лев Иванович давно уже привык к таким ненормированным рабочим дням и понимал, что если бы все у него было по-другому, как у обычных людей, и он бы работал только по пять дней в неделю, то у преступников было бы куда как больше времени на их незаконные дела. У них-то, у разного рода воров, аферистов и убийц, небось выходных вообще не бывает.