Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Здесь Гуров откровенно блефовал. Запасные патроны у него тоже лежали в машине, и в этом отношении у Юры было явное преимущество. Его машина, в отличие от машины полковника, сейчас находилась рядом.
Между тем звуки выстрелов, доносившиеся с площадки перед ангарами, становились все реже. Лев решил использовать это обстоятельство для усиления давления.
— Вон, слышишь? Сражение заканчивается. Скоро и за тобой придут. Как тебе удобнее — чтобы тебя при оказании сопротивления взяли или в результате добровольной сдачи? Подумай, минуты три у тебя есть. Прямо сейчас
Напирая на то, что в любой момент может вызвать спецназовцев, Гуров на самом деле не имел с ними прямой связи. Чтобы бойцы пришли к нему на подмогу, он должен был сначала позвонить Орлову и передать команду через него. А учитывая время суток, он опасался, что, пока будет объяснять сонному генералу, в чем дело, Юра не только успеет сбежать, но сможет и пешком уйти.
Но и психическая атака пока особых результатов не приносила. Юра явно колебался. В словах полковника он не услышал решающего для себя аргумента.
Видя, что снайпер не склонен верить, что арест настигнет его неотвратимо, Лев решил обрисовать ему крайний случай развития событий.
— Послушай, Юра, а ты вообще знаком с юридическими нормами? — вновь перешел он в наступление. — Тебе известно, что, если при задержании гражданин оказывает сопротивление, полицейские имеют полное право стрелять на поражение? А ведь пока ты сидишь там, за этой своей машиной, ты именно оказываешь сопротивление. Не выходишь с поднятыми руками, не сдаешь оружие. Ты что, хочешь, чтобы спецназовцы реализовали свое право? Да так нам даже проще будет. Думаешь, ты мне очень нужен? Какой от тебя толк? Что интересного ты можешь рассказать? Ты — пешка в чужой игре. Вот Седой — это да. Если бы сейчас вместо тебя находился он, я бы еще очень подумал, стрелять ли на поражение. А ты — нет. Не интересен ты никому, кроме себя самого, и твоя драгоценная жизнь, в сущности, до тех пор еще что-то значит, пока я готов верить, что ты человек вменяемый и сложишь оружие добровольно. А чем дольше ты сидишь там, Юра, тем меньше я готов этому верить. Вера моя тает с каждой минутой.
— Я могу сказать, кого мне заказали.
— Так это и я тебе могу сказать, — уверенно ответил полковник. — У твоих хозяев только один человек оскомину вызывает. Мешает всем, как бельмо в глазу. Мунтяну? Его ты снова караулил?
Юра не ответил.
— Вот видишь. Молчание — знак согласия. Значит, я угадал. Думаю, эти ребята потому и приехали сюда, что кандидатура у них была уже готовая. И вовсе не Назара. А кого? Ты, случайно, не знаешь, Юра?
— Ладно, — донеслось из-за машины. — Ладно, я сдаюсь. Добровольно.
— Давно бы так, — стараясь не показывать своей радости, проговорил Лев. — А то я притомился уже с тобой тут разговаривать. Простые, кажется, вещи, а объяснять битый час пришлось. Кто бы мог подумать, что ты такой непонятливый. Выходи с поднятыми руками, пистолет клади на землю.
Выглянув из-за своего «окопа», он увидел, как Юра высоко поднял руки, в одной из которых был пистолет, и, отойдя
— Теперь отойди подальше от этого места, чтоб соблазна у тебя не возникало.
Юра отошел от пистолета, и Гуров, тоже выйдя из укрытия, быстро подобрал его.
— Что ж, идем, — сказал он. — Не будем ждать, пока за нами карету пришлют. Чемоданчик твой попозже заберем. Вместе с машиной.
Они шли вдоль внешнего периметра промзоны в обратном направлении. Лев намеревался довести Юру до входа, там сдать спецназовцам и с чувством выполненного долга спокойно ехать домой. Возле обветшавшей ограды завалы камней, подобные тем, за которыми он недавно укрывался, попадались на каждом шагу. Возле одного из них Юра споткнулся и, застонав, нагнулся к земле.
— Ой-ой-ой! — скорчив гримасу, заныл он. — Вот зараза! Я, похоже, ногу вывихнул.
— Чего ты там вывихнул? Ну-ка, дай посмотрю…
Гуров слегка наклонился, и в этот момент, сделав резкий рывок, «пленник» замахнулся на него ножом. Нападение было неожиданным, и Лев успел лишь слегка развернуть корпус, чтобы удар не пришелся в солнечное сплетение или в живот. Но лезвие все-таки задело его. Скользнув по ребрам и содрав кожу, нож пропорол левую половину расстегнутой куртки и застрял в ней, наполовину высунувшись наружу.
Больше ничего сделать Юра не успел. Гуров нажал на курок, не слишком заботясь о том, куда придется пуля. Поскольку он находился выше сидящего на корточках Юры и кисти рук были на уровне его головы, пуля вошла в шею и, пройдя наискосок, застряла в легких. На своем пути она перебила артерию, и Юра упал на землю, истекая кровью.
— О черт! — с досадой произнес Лев. — Стоило столько возиться. Дурак ты, Юра…
Тем временем, услышав выстрел, к нему уже бежали спецназовцы.
Он вкратце объяснил ситуацию, указал, где находится машина киллера, и, в свою очередь, узнал, что операция по захвату прошла успешно, потерь среди бойцов нет, но есть раненые.
— Задержанных уже грузят, — сказал один из бойцов. — Врачей тоже вызвали. Вы как, в порядке? — добавил он, обеспокоенно взглянув на залитую кровью рубашку полковника.
— Пустяки, царапина, — отмахнулся тот.
— Все равно лучше дождитесь врачей. А мы сворачиваемся. Этого нужно будет перенести к прочим, — кивнул боец на тело Юры. — Там еще несколько трупов. Берите, ребята!
Два бойца в камуфляжной форме взяли Юру за руки и за ноги и понесли на площадку перед ангарами, где лежали еще несколько жертв побоища.
Когда Гуров пришел на эту площадку, кроме крутых автомобилей, на которых прибыли мафиозные боссы, он увидел и множество полицейских машин. Несколько «Газелей» специального назначения стояли в ряд, и в них, тщательно обыскав, по одному заводили задержанных. Руки у всех были скованы за спиной, на лицах отражалось недоумение и злая досада.
Похоже, такой «повестки дня» никто не ждал.
Среди этих лиц Лев узнал только два — Седого и Мунтяну. Даже Ашот, по-видимому, был слишком «мелкой сошкой», чтобы явиться на столь «высокое собрание».