Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

Постелив, сыщики погасили свет. Однако, прежде чем лечь, Крячко задал еще один вопрос:

– Слушай, а ты не думаешь, что нам надо установить дежурство?

– На случай нападения?

– Ну да. Что, если наши закадычные друзья из поместья уже сегодня решат нанести нам визит?

– Я думаю, ты преувеличиваешь, – ответил Лев. – Ты на часы смотрел? На часах, как ты можешь заметить, уже час ночи. Так что, возможно, нам и нанесут визит сегодня, но позже. Сегодня я ожидаю появления разведчиков.

А нападение произойдет, думаю, в следующую ночь.

– А днем что мы будем делать? Грибы собирать?

– Зачем грибы? Первое, что нам надо завтра сделать, – это проведать Сеню Молоткова. Ты о нем, часом, не забыл?

– Да и верно! – воскликнул Крячко, хлопнув себя по лбу. – Совсем забыл про нашего повара!

– Ты где его разместил-то?

– Да размещал не я, а Глухарев, стратоновский садовник, – признался Стас. – У него в конце парка теплица имеется, он там цветы выращивает. Вот он в этой теплице поставил раскладушку, натаскал туда всякого тряпья – вроде того, которым тут мою машину укрыли – и там Молоткова разместил. Еду ему тоже Юрий Григорьевич должен носить.

– Вот тут у нас с тобой самый уязвимый пункт, – сказал Гуров. – Садовника Глухарева нетрудно выследить, когда он будет нести еду в теплицу. А если они доберутся до Молоткова и выяснят, что это не он, а ты засунул ту пулю в мясо к Соболю, они могут разгадать нашу игру. Мне бы этого не хотелось. Не говоря о том, что у Молоткова, да и у Глухарева тоже, будут из-за нас большие неприятности. Поэтому первый наш визит утром – в теплицу.

– Что, прямо утром? – уточнил Крячко. – Так и выспаться не удастся…

– В Москве выспишься, – успокоил его Лев. – Сегодня в пять подъем. В шесть, пока еще не рассветет, мы уже должны быть в усадьбе.

– В Москве, в Москве… – пробормотал Крячко, устраиваясь поудобнее. – Всегда ты так говоришь. А на деле, когда с тобой вместе работаешь, так за все время выспаться не удается…

Глава 28

Выспаться полковнику Крячко в тот день действительно было не суждено: за окном едва начало синеть, когда Гуров разбудил друга. Стас надеялся на завтрак или хотя бы на небольшой перекус, но и эти его надежды не сбылись: Гуров заявил, что время не ждет.

Они неслышно вышли из флигеля, раскидали одеяла, которыми была укрыта машина, Гуров открыл ворота, и Крячко вывел автомобиль на улицу. Вспыхнули фары, и машина покатилась к мосту через Суру, а затем в сторону поместья.

Не доехав примерно километр до усадьбы, Крячко высмотрел чуть в стороне от дороги подходящую полянку и свернул туда. Здесь они оставили машину и остальной путь проделали пешком. Когда впереди зачернел забор усадьбы, Гуров уверенно свернул вправо и двинулся вдоль забора.

– Это тебе так твоя интуиция

говорит, сюда идти? – шепотом спросил Крячко.

– Какая, к дьяволу, интуиция! – так же неслышно ответил Лев. – Просто здесь есть место, где земля под забором осела и образовался проем. Мне Настя его показала в ту ночь, когда от Цыплакова убегала.

Они прошли метров двести, увидели проем под забором и вскоре были уже в парке.

– Где твоя теплица? – одними губами прошептал Гуров.

– Там, в том конце, – не сказал, а скорее выдохнул Крячко.

Друзья неслышно двинулись в указанном направлении. Спустя несколько минут они дошли до теплицы. Крячко дернул дверь – она оказалась заперта. Тогда он постучал условным стуком: три раза быстро, затем два раза коротко. Внутри показалась чья-то фигура, человек прижался к стеклу, чтобы разглядеть пришедших, затем завозился с засовом, и дверь открылась.

Сыщики вошли в теплицу. На них пахнуло запахом земли, перегноя, листвы. Повар Семен Молотков запер за ними дверь и обернулся к гостям. На его лице играла широкая улыбка.

– Доброе утро, товарищ полковник! – приветствовал он Гурова. – И вам доброе утро! Я, когда стук услышал, подумал, что это Юрий Григорьевич пришел, а это вы. Что ж, пойдемте, покажу вам свои апартаменты!

Они вошли в основное помещение теплицы. Вдоль стен стояли ящики с рассадой, а в дальнем углу, за ящиками, находилась лежанка, которую не было видно от входа. Возле лежанки на пустом ящике стояла электрическая плитка с чайником.

– Вот здесь я и размещаюсь! – сказал Молотков, обводя рукой свой «жилой уголок». – Тесновато, но жить можно!

– А ты не голодный тут сидишь? – озабоченно спросил Гуров. – А то это неправильно, если повар – и вдруг голодный…

– Нет, голодать не приходится, обо мне Юрий Григорьевич заботится. Раза два или три в день приходит. Новости сообщает, еду приносит. А вот, наверное, и он!

Действительно, снаружи раздался тот же условный стук, которым стучался в теплицу Крячко. Молотков поспешил открывать и спустя минуту вернулся вместе с садовником. Юрий Глухарев вел себя более сдержанно, чем повар. Он деловито поздоровался с сыщиками и стал выкладывать на стол принесенные яства, перечисляя их:

– Вот, здесь салат, пюре, цеппелины из мяса индейки…

– Ничего себе! – воскликнул повар. – Это кто же в мое отсутствие цеппелины смог сделать?

– Ирина Сергеевна, кто же еще! Теперь она на кухне хозяйничает. Диана возле матери трется, говорит: «Давай я помогу, сделаю то, сделаю се», но та ее не пускает. Сама все готовит, и сама Аркадию Семеновичу еду носит. Больше никому не доверяет.

– То есть как носит? – удивился Крячко. – А он что же, в столовую больше не спускается?