Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
В половине двенадцатого ночи в кабинете генерала Орлова еще горел свет. Крячко, сидя за журнальным столиком, с большим аппетитом наворачивал прямо из банки ложкой кабачковую икру и рассказывал майору Шалову, что любит ее, заразу, еще с лейтенантских времен. Пристрастился, будучи «зеленым» опером. А ведь тогда не столько магазины были пустыми, сколько на лейтенантскую зарплату много не купишь. Иногда чуть ли не через день приходилось ночевать в кабинете или допоздна задерживаться. А тут все просто: горячий сладкий чай, батон и банка икры. Бывало, кто-то разживался салом, и тогда начиналось
– И про водку расскажи, – вдруг сказал Орлов из-за своего стола. – Сало, водочка, для снятия усталости и стресса.
– Это было редко, – не моргнув глазом и старательно облизывая столовую ложку, ответил Крячко. – Мы вели здоровый образ жизни. Учись, майор! Бери пример.
Гуров, только что вернувшийся с ежедневником из своего кабинета, начал рассказывать шефу о признаниях и откровениях Ольги Березиной. Орлов кивал, постукивая карандашом по столу. Он захотел позвать на обсуждение Крячко и Шалова, но Гуров только отмахнулся, объявив, что они все уже и так знают, пусть лучше поедят наконец.
– Понимаешь, Петр, – заключил Гуров свой доклад, – я ей верю. То, как она это рассказывала, нельзя выучить, отрепетировать. Не забывай, у меня дома своя актриса есть. Тут не игра была, тут все искренне. И я еще ситуацию умышленно усугубил, Малкина и Борисова послал ее задерживать, хотя мог просто вызвать к себе или сам приехать для беседы. Она напугана. И она говорила искренне.
– И она не врала, – задумчиво поддакнул Орлов. – Ладно, ты сыщик опытный, тебе виднее. Но не лучше ли все же задержать на пару суток в ИВС? [6] И нам спокойнее, и для дела меньше вреда, если она где-то тебя переиграла.
6
ИВС – изолятор временного содержания.
– Нам спокойнее, – вздохнул Лев, – а ей каково, если она не имеет ко всем этим делам никакого отношения?
– Если… – с иронией повторил Орлов.
– Петр, не цепляйся к словам, – проворчал Гуров. – Ты же понял, что это просто по привычке произнесенное слово.
– Я понял, – недовольно ответил генерал. – Я многое понимаю. И я очень хорошо знаю, дорогой мой Лев Иванович, кто становится проститутками. Не все могут так работать. Проституцией занимаются лишь те, кто может получать от этого удовольствие, несмотря на то что у них постоянно меняются партнеры. Это та категория женщин, которые с легкостью ложатся в постель к любому, если надо. А кому это противно, кому нужны чувства, уважение, те на такую тропинку не становятся.
– И что же? Это основание не верить Березиной?
– Это основание настороженно относиться к ее истории.
– Как раз нам ее история не очень интересна, она ничего в нашем деле не решает и значения не имеет. Сама выбрала этот путь, сама пусть с него и сходит. А вот врать про Зимина ей резона нет. И вообще в ее рассказе все увязано очень хорошо. Такие проработанные и логичные легенды спецслужбы своим агентам готовят. Чтобы наверняка и без проколов на биографии. Не могла она сама такую совершенную историю себе придумать, слишком много нюансов, нам с тобой хорошо известных.
– Эй, голуби! – гаркнул Орлов в сторону дивана у окна. – Хватит харчиться, давайте-ка сюда.
– Ясное дело, – вытирая салфеткой рот, отозвался Крячко. – Мы – голуби, на орлов пока не тянем.
Дождавшись,
– В свете доложенного вами, ребята, я полагаю, что Зимина, как возможного претендента на роль организатора преступления, следует разрабатывать в первую очередь. У него есть мотив. Путаный, не очень ясный, но есть. Например, прикарманить полтора миллиона. Это еще надо удостовериться, что Жора и Шмон получили задание убрать Курвихина и забрать себе все: и машину, и деньги. Могли нам соврать. Например, полагают на смягчение приговора судьи. Мол, соблазнили большими деньгами, мы людишки слабые, а основное зло – вон оно, там сидит.
– Да, в этой связи очень неприятно и двусмысленно выглядит факт исчезновения дочери Курвихина на машине, которая принадлежит по документам брату водителя-охранника, работающего у Зимина, – покачал головой Стас.
– Вот именно, – веско заключил Орлов. – Поэтому приказываю! Пожерина к разработке не привлекать, пусть он пока ничего не знает. Его сына – Глеба Ратманова – тоже. За обоими установлено наблюдение, пусть пока сами проявят себя, если есть чем.
– Зимина надо тоже понаблюдать, – предложил Гуров. – Хорошо бы начать разрабатывать его не по нашему департаменту, а по линии экономической деятельности.
– Думаешь так? – Орлов на миг задумался. – Хотя ты прав, если он что-то и поймет, то будет думать, что им интересуются наши коллеги. Не стоит его пугать, если он причастен к смерти Курвихина. Но Бугровых вы берите на себя!
– Так точно, – тут же ответил Шалов. – Младший брат Алексей уже взят под наблюдение. Отрабатываются его нынешние и прошлые связи.
– Старшим братом займемся мы со Станиславом Васильевичем, – добавил Гуров. – Надо подумать, какой оперативный ход тут можно применить. Времени нет глазеть на него в оптику и записывать бесконечные разговоры с бабами. Кстати, у нас уже появились первые странные впечатления. Есть ощущение, что братья не знаются. Ни соседи, ни дружки Алексея не припомнят, чтобы Михаил появлялся, принимал какое-то участие в жизни брата.
– Это объяснимо, – пожал плечами Орлов. – Один успешный, имеет хорошо оплачиваемую работу, особа, так сказать, приближенная к такому бизнесмену, как Зимин. Второй – спившийся тунеядец. Как говорится, гусь свинье не товарищ. Но есть один нюанс, который всю эту характерную видимость перечеркивает…
– Это машина, – согласно кивнул Гуров. – Машина, которой владеет Алексей Бугров, но которой никто у него никогда не видел. Мы учли это, Петр Николаевич! Мы организовали в ГИБДД одну хитрую операцию. Эту машину задержат, как только она появится на улицах Москвы. Задержат по подозрению в совершенном ДТП, а потом выяснится, что это ошибка, и водителя отпустят. А машина пока постоит на штрафной стоянке.
– Не вспугните! Зимин хитер.
– Самого Зимина мы пока трогать не будем. А вот его окружение, я думаю, подбиралось не про принципу большого ума, а по принципу личной преданности.
Гуров вышел из служебной машины в половине двенадцатого и осмотрелся. Молодой человек спортивного телосложения, в джинсах и черной летней куртке, отделился от неосвещенной части стены и двинулся в его сторону.
– Здравия желаю, – тихо сказал он, окинув сыщика цепким взглядом. – Пойдемте, товарищ полковник.