Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

– Ну, выйди к нему, выйди, что уж теперь делать? – просительно глядя на девушку, еле слышно сказала сидевшая рядом с ней женщина, лицо которой превратилось в маску страха и отчаяния. – Иначе ж всем конец…

На террориста, не отрываясь, смотрел весь салон. Взгляды людей, испуганные, молящие, ненавидящие, как лучи света, собранные линзой в фокус, были прикованы к ничтожному уродливому гомункулусу, в руках которого из-за неведомого каприза судьбы оказались их жизни, их судьбы.

Девушка, неловко спотыкаясь, вышла в проход и остановилась, с тревогой ожидая нового каприза длинноволосого

незнакомца. Тот явно упивался ужасом людей, их беззащитностью, их безумной жаждой остаться в живых…

– Раздевайся!.. – глядя на девушку, с гнусным сладострастием в голосе приказал террорист.

Та прижала к себе руки, с выражением отчаяния на лице. Было похоже на то, что похотливый, липкий взгляд террориста страшил ее гораздо больше, чем риск погибнуть в авиакатастрофе.

– Я сказал: раздевайся. Догола! Ну!!! Или я сейчас же отпускаю гранату! – раздался очередной истерический вопль.

– Ой, ну сделай же, сделай как он говорит!!! – прорыдала ее соседка, отворачиваясь к окну и закрывая лицо руками.

Медленно, как бы непослушными руками, девушка расстегнула пуговицы кофточки, так же медленно ее сняла и положила на кресло, оставшись в одном бюстгальтере.

– Остальное, остальное снимай! – с плотоядным нетерпением прохрипел террорист. – Мы с тобой сейчас займемся чем-то очень интересным и увлекательным. Ты же этого очень хочешь? Очень! Вы ведь только делаете вид, что ЭТОГО вам не хочется. Вы же все одинаковы, ничтожные, глупые самки! Вы всегда меня отвергали, смеялись надо мной, унижали меня… Но уж теперь-то я свое получу сполна. Чего копошишься? Снимай!

Кусая губы, девушка обреченно расстегнула пуговицу джинсов и спустила вниз замок «молнии». Гуров в этот момент заметил движение справа от себя – Стас начал медленно привставать, видимо что-то задумав.

– Не двигайся! Я сам! – одними губами сообщил Крячко и, бесшумно поднявшись, через мгновение столь же бесшумно оказался рядом с террористом.

Тот сальным взглядом рассматривал девушку, которая снова замерла, видимо, не в силах переступить через саму себя и подчиниться воле подонка. Почувствовав чужую сильную руку, которая легла поверх его пальцев и сдавила их как тисками, не позволяя разжать гранату, террорист дернулся и истерически завизжал, пытаясь пальцами левой руки ткнуть в глаза дерзнувшему на него напасть. Но было поздно. Сзади подскочил еще один мужчина и перехватил его руку, ребром ладони нанеся удар по основанию шеи.

Террорист тут же обвис и стал валиться на пол. Крячко подхватил его под мышки, удерживая на весу.

– Где чека? – быстро спросил Гуров, продолжая изо всех сил сжимать кисть руки террориста.

– Вот, возьмите! – Женщина, сидевшая рядом, подобрала с пола кусок толстой медной проволоки, один конец которого был прямым, а другой скручен в кольцо.

– Занятная чека. – Гуров вставил ее на место и загнул конец. Затем пальцами левой руки прижал скобу гранаты к ее корпусу и, высвободив из руки террориста, удивленно объявил: – Граната-то, похоже, липовая. В буквальном смысле – это крашеная деревяшка. Никакой это не теракт, а всего лишь дешевый шантаж…

Девушка, безмолвно наблюдавшая за происходящим, внезапно переменилась. Ее лицо исказила гримаса

отвращения и ненависти, и с криком:

– Мразь! Тварь! Дрянь проклятая! – она накинулась на грязноволосого, оказавшегося не более чем наглым шантажистом, и вцепилась ногтями в его лицо.

Салон переполнил хор яростных голосов:

– Выкинуть эту гниду из самолета!

– Убить его мало!

– Уничтожить эту падаль!!!

Испытав ужас близкой авиакатастрофы и всеобщее унижение, люди ринулись к безвольно лежащему шантажисту с явным намерением растерзать его в клочья.

– Стойте! Всем успокоиться! – Гуров вскинул руку, остановив бушующую толпу. – Самосуда не будет. Он обезврежен и теперь предстанет перед судом.

– Да отпустят его менты! Как пить дать отпустят! – откуда-то сзади раздался молодой, сипловатый тенор.

– Не отпустят, – строго уведомил Гуров, доставая из кармана служебное удостоверение. – Мы с товарищем – сотрудники Главного управления угрозыска. Так что можем дать гарантию: мы лично позаботимся о том, чтобы он пожизненно сел или в тюрьму, или в психушку.

Вытащив из брюк «террориста» ремень, Лев крепко стянул его кисти. Сосед «террориста», поймав взгляд Гурова, встал со своего кресла и, брезгливо морщась, предложил:

– Сажайте его сюда. Я перейду в другое место. Сидеть рядом с этой грязной сволочью не желаю.

Крячко без усилия кинул тщедушного гомункулуса в кресло и пристегнул его ремнем, чтобы тот не имел возможности встать. Постепенно отходя от пережитого, люди взволнованно обменивались мнениями о событиях последних минут.

– Ой, большое ж вам спасибо! – промокая глаза платочком, обратилась к операм женщина, все еще прижимая к себе ребенка, словно никак не могла поверить в то, что опасность уже миновала. – Вас как зовут? Я сейчас же напишу благодарность в газеты и на телевидение.

– Лучше давайте все вместе напишем коллективную благодарность, – предложила ее соседка, импозантная дама в модной шляпке.

– Поддерживаю! – вскинул руку худощавый паренек в гарри-поттеровских очках.

– Я тоже!.. – утерев слезы, к операм с признательной улыбкой обернулась девушка в белой кофточке.

Судя по этим и другим репликам, большинство пассажиров эту идею немедленно взяли на вооружение.

– Друзья мои!.. – Гуров поднялся с места и огляделся по сторонам. – Нам это кажется несколько излишним… И прежде всего потому, что специфика нашей работы не терпит какого-то шума, привлечения чрезмерного внимания к нашим скромным персонам. Нам достаточно сказанного вами лично. Мы рады, что смогли вам помочь. Спасибо за вашу признательность, но прессу и телевидение давайте подключать не будем.

– И вы совершенно правы, – с каким-то язвительным подтекстом неожиданно вмешался в разговор сухопарый гражданин с плешью на затылке, в больших, «директорских» очках и с бесформенными, оттопыренными ушами. – Вы ведь прекрасно понимаете, что совершили серьезную ошибку, действуя именно так. Ведь вы, по сути, будь граната настоящей, подвергли смертельному риску жизни всех нас. Не так ли? А это, разумеется, может иметь для вашей карьеры очень серьезные последствия. Так что с благодарностями и восторгами и впрямь лучше погодить…