Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— И платили?
— Платили, а как же. Еще бы не платить за такую работу. Он, считай, домой ночевать только приходил.
— То есть на предприятии Игорь был на хорошем счету?
— Конечно. Только палка о двух концах оказалась. Из-за этого «хорошего счета» и заприметил его этот Рябов. Игорек-то сначала обрадовался — вот, мол, дослужился, внимание на него обратили, покровителя высокого себе нашел. А потом и стала я замечать… неладное. То с работы придет — спит как убитый, а то полночи ворочается, никак уснуть не может. А работать-то меньше не стал. Все так же возвращался поздно. Ночью почти. Работать меньше не стал, а спать совсем перестал. Похудел,
— Вы думаете, это из-за Рябова?
— А из-за чего же еще? Ведь после их «взаимодействий» все и началось. Денег стал много приносить. Это, говорит, мама, премия. Но мне-то зачем врать? Я же вижу.
— То есть? В чем именно, по-вашему, заключалось здесь вранье?
— Ну как же? Раньше-то эти премии и до половины зарплаты только по большим праздникам доходили. А тут, ни с того ни с сего чуть не в два раза больше оклада стали назначать. Откуда все это, спрашивается, бралось?
— А действительно, откуда? У вас были какие-то предположения?
— Да какие уж тут предположения? — горестно проговорила Лидия Николаевна. — И без предположений все ясно. Если уж в тюрьму угодил за эти премии, что уж тут говорить.
— То есть получается, что эти деньги Игорь получал не совсем законно?
— Да уж, не совсем. Только одно могу сказать вам точно — не будь этого Рябова, никогда бы с Игорьком ничего такого не случилось. В жизни у него таких склонностей не было. И не в таких правилах был он воспитан, чтобы воровать. Сколько уж говорила, убеждала его, не якшайся ты с чиновником этим, не доведет это до добра. Что у вас может быть общего? Он — важный, мы — простые. Чуть что случись, он сразу в сторону уйдет, прикроется, а ты отвечать будешь. Нас-то ведь прикрыть некому, а известно, когда паны дерутся, чубы болят у холопов больше. Так оно и вышло.
— То есть Игорь не желал обращать внимание на ваши предупреждения?
— Не то чтобы прямо уж не желал. Тут другое. Он к тому времени с Олей уже сошелся. Дочка это Рябова. Ничего, хорошая девочка. Тихая, скромная. Так вот, я думаю, из-за нее больше. Наверное, думал, что если с отцом поссорится, то он как-то на дочь может повлиять. Не разрешит им встречаться, или еще что. Поэтому и продолжал контакты эти. Вот и доконтактировались. Оба в могилке лежат. Она, Оля-то, тоже ведь недолго совсем после Игоря прожила. Таблеток наглоталась, да и следом за ним отправилась. Вот оно к чему, воровство-то, приводит. Никому от них проку не бывает, от денег-то этих, ворованных.
— Да, действительно. Итоги печальные.
— И еще какие печальные, — вновь с горечью произнесла Прыгунова и Гурову показалось, что она вот-вот разрыдается.
— У Игоря были близкие друзья? — поспешил он сменить тему. — Такие, с которыми он мог бы поговорить по душам, поделиться наболевшим?
— Друзья? — задумалась Лидия Николаевна. — Не знаю. Разве что Славик. Это одноклассник его. Со школы еще дружат. С ним — да, с ним он и после школы общался, и когда в университет поступил. Только в последнее время виделись они, по-моему, не так часто. Беззаботное время кончилось, нужно было как-то устраиваться в жизни, приобретать профессию. У каждого было много своих дел, так что на общение времени почти не оставалось.
— А отец? С ним Игорь делился своими сокровенными мыслями?
— Муж у меня давно умер. Игорек еще в школе учился. А теперь вот и он… Никого у меня не осталось.
— Так, значит, Игорь окончил университет? — спросил Лев. — Ему легко давалась учеба?
— Да, университет. Не знаю,
Поняв, что Лидия Николаевна сообщила все, что ей было известно о «контактах» сына с Дмитрием Рябовым, Гуров попрощался и покинул квартиру в старой пятиэтажке.
Несмотря на то что их разговор не стал кладезем в плане информативности, определенные данные, подтверждающие его предположения, Гуров получил.
Прыгунова прямо указывала на то, что причиной всех несчастий, произошедших с ее сыном, она видит Рябова. А значит, ее рассказ можно считать еще одним косвенным подтверждением того, что убийство в СИЗО произошло по инициативе чиновника из Министерства обороны. Правда, сказанное Лидией Николаевной не давало никаких «наводок» на то, чьим заказом могло стать его собственное убийство, но зато после общения с ней Лев мог с уверенностью утверждать, кто совершенно точно не мог быть заказчиком. Принимая во внимание, что из родственников у Игоря оставалась только мама, а с единственным близким другом он общался лишь от случая к случаю, с этой стороны «мстителей» ожидать, скорее всего, не стоило.
«Значит, в том, что касается убийства самого Рябова, основной линией остается профессиональная деятельность, — думал полковник, садясь за руль, чтобы ехать в Управление. — Если Рябов прикрывал Прыгунова, вполне естественно, что был кто-то, прикрывающий самого Рябова. И прикрывающий, разумеется, не безвозмездно. Тот факт, что чиновника устранили не сразу, а спустя почти два месяца после того, как был убит Прыгунов, тоже наверняка не случаен. Вполне возможно, изначально убирать Рябова никто не планировал. Но, расстроенный смертью дочери, он мог сделать какую-то ошибку, и его покровители увидели в этом для себя опасность. Довольно интересно было бы выяснить, что же там могло произойти, в этих закулисных кулуарах. Хотя не факт, что выяснить это удастся. Даже в том случае, если получится вычислить заказчика убийства Дмитрия Рябова».
Едва лишь Гуров выехал со двора старой пятиэтажки, как у него зазвонил телефон.
— Лев Иванович? — донесся из трубки сухо-официальный голос Орлова. — Почему вас нет на рабочем месте? Кажется, рабочий день еще не закончился? Почему вас приходится искать?
— Я занимаюсь проверкой фактов по самоубийству Дмитрия Рябова, выполняю ваше поручение, — в тон ему ответил Гуров. — Сейчас как раз еду в Управление. Буду на месте через полчаса.
— Когда приедете, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
— Слушаюсь.
Слушая короткие гудки в трубке, Лев находился в полном недоумении. Он уже и не помнил, когда в последний раз генерал Орлов обращался к нему на «вы». И теперь, проносясь по вечерним магистралям, терялся в догадках, что мог означать этот загадочный разговор. Может, он где-нибудь напортачил? Да вроде нет. Или все гораздо проще? Может, генерал просто в тот момент был не один, вот и давил на официоз?
Но шестое чувство говорило, что причина не в этом. Что-то подсказывало опытному полковнику, что приглашение в кабинет вызвано именно некой претензией к расследованию, пока ему еще не известной, но от этого не менее неприятной.