Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
На предложение Льва описать заказчика Питбуль изложил чем-то уже знакомый словесный портрет. Слушая его, Гуров почти сразу же понял, что речь, скорее всего, идет о некоем «неприглядненьком», о котором он уже слышал от Амбара.
— Его лицо хорошо запомнил? — поинтересовался он, внутренне ощутив, что тот загадочный тип не играл главную роль во всех тех загадочных событиях, что происходили в Шереметьеве. — Фоторобот составить поможешь?
— А это мне зачтется? — безрадостно спросил Питряхин.
— Считай, что сопротивление сотруднику полиции из дела уже ушло, — деловито уведомил Гуров.
—
Правда, когда Лев, догадавшись о реальной подоплеке его вздохов, вкратце поведал, как его заказчик лихо устраняет любых свидетелей, Питбуль растерянно захлопал глазами и позеленел. Похоже, только сейчас он сообразил, какое благодеяние совершил полковник Гуров, задержав его в аэропорту и отправив в КПЗ. В противном случае, скорее всего, в данный момент он лежал бы с простреленной головой где-нибудь в лесу…
У Станислава Крячко допрос оказался не менее результативным. Предоставив работу с членами банды Мамайцева дознавателям райотдела, сам он вплотную занялся главарем по кличке Джек, он же — Пес. Еще вчера мнивший себя владыкой если не всей Москвы, то изрядной ее части, главарь шайки обратился в дворнягу, подобострастно виляющую хвостом. Он охотно давал показания, топил всех своих подельников, спеша заверить, что сам он ни к одному кровавому случаю причастен не был. Из его поспешных речей следовал один главный вывод — во всем, что творила его банда, виноват кто угодно, только не он сам.
Нескончаемые уверения, что «пацаны подкинули идею», «пацаны настояли», «пацаны, можно сказать, приперли к стенке», неустанно подчеркивали, сколь малозначащую роль он сам играл в деятельности банды. Поэтому, немного подыгрывая «страдальцу» — то сочувственным взглядом, то понимающей миной, Стас незаметно перешел к периоду жизни Мамайцева в Булее. Тот, поняв это как «лирику», позволяющую уйти от неприятных вопросов о дне нынешнем (главарь даже не догадывался, сколь усердно в этот момент топили его самого недавние «соратники» по криминальному промыслу), охотно делился воспоминаниями.
По словам Мамайцева, в Булее он прожил около десяти лет, и поэтому его там и поныне знает «каждая собака». Отвечая на вопрос об иностранцах, которые пытаются там обосноваться, скупая земли и недвижимость через подставные российские фирмы, Мамайцев рассказал, что есть уже несколько закрытых элитных поселков, где якобы проживают «новые алтайцы». Хотя на самом деле местных толстосумов там — считаные единицы. И, скорее всего, их туда приняли для блезира, чтобы показать, что обитатели поселка — сплошь законные россияне.
— …Брехня, Станислав Васильевич, гольная брехня! — ударяя себя в грудь кулаком, запальчиво повествовал Мамайцев. — Там хозяйничает одна иностранщина. Туда даже участковый носа не сует. Если есть русские или коренные алтайцы, то это или богатенькие коммерсанты, или какая-нибудь вшивота, нанятая смотрителями их владений. Вот, там, скажем, поле. Кто его хозяин? Ну, по документам — что-то типа «Агро-супер». Зарегистрирована фирма в Барнауле, ее хозяин — какой-нибудь Иванов-Петров-Сидоров. Только на деле-то все совсем не так! Настоящий хозяин сейчас в Америке, и зовут его Сэм Смит или Джон Гудбай. Во как!..
Как
— …Ну, это прямо комедия! — всплескивал он руками. — Корчат из себя русских, а сами по-русски чего-то мямлят еле-еле…
По словам Мамайцева, рядовое население догадывается о том, что немалой частью их краев владеют иноземцы, но об этом предпочитают помалкивать. Горькая судьба журналиста одной из местных газет, который открыто говорил о «левых» схемах захвата земель в их районе и однажды «случайно» попал в ДТП, при этом заживо сгорев в машине, давала понять: меньше знаешь — крепче спишь.
— А кто, по-твоему, мог бы быть организатором этого «случайного» ДТП? — поинтересовался Станислав.
Оглядевшись, как если бы они были не одни, Мамайцев пригнулся и заговорил приглушенным голосом:
— Гражданин начальник, у этих людей руки очень длинные, а уши есть везде и всюду. Я вам скажу все, что знаю, только вы уж, пожалуйста, зачтите мне это для суда. Хорошо? Детьми клянусь — и на «червонец», и на «двадцатник» соглашусь, только чтобы не пожизненное! В общем, как мне рассказал один мой охранник, он краем уха слышал про какого-то барона Дэвидштейна. Этот тип проживает в загородном коттеджном массиве Лазурный Сад, но под русской фамилией. Ее я не знаю. Он и говорит-то — от нас не отличишь. Вот он-то, ходят слухи, и является самым главным по скупке земель, по перемещению туда богатых иностранцев. Вон, по телеку уже не раз говорили, что скоро быть мировому катаклизму, после которого только Алтай останется цел…
— Ну, об этом я слышал уже не раз, — Крячко усмехнулся. — Такого бреда сейчас распространяют немало, и поверить в возможность подобного катаклизма могут только легковерные простаки. Но этот барон, надо понимать, человек далеко не наивный. Видимо, у него какие-то иные цели… Кстати, а какой он из себя — информация есть?
— Откуда, гражданин начальник?! — Мамайцев отрицательно покрутил головой. — Всякий, кто всего лишь знает о существовании барона уже рискует остаться без головы! Мой охранник на этом капитально погорел. Он то ли где-то про этого барона ляпнул не к месту, то ли по пьяни развязал язык, а через неделю чуть не сгорел в собственной квартире. Ночью просыпается, а дышать нечем, все кругом горит, дверь не открыть… Ну, он парень сноровистый, на простыне этажом ниже спустился, выбил окно и тут же смылся невесть куда. Он мне уже с дороги по телефону об этом всем рассказал. А куда дал деру, так и не признался.
— Он был одинок? — уточнил Стас.
— Как перст… А вскоре и я погорел, скорее всего, из-за этого же гребаного барона. Как по заказу меня начали прессовать проверками, пошли отказы постоянных клиентов, было состряпано несколько судебных дел. Ну, там, и по хранению оружия, и по финансовым нарушениям… В общем, вылетел я в трубу. В «белокаменку» приехал злой как собака. За это Псом и прозвали. Ну а дальнейшее вам уже известно…
Пообещав своему подследственному, что его содействие следствию будет учтено при вынесении приговора, Крячко отбыл в главк.