Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

Нащупав задвижку, Лев открыл калитку и взбежал по ступенькам на крыльцо. Крячко догнал его в тот момент, когда дверь неожиданно открылась. Бледная худощавая женщина с большими серыми глазами уставилась на двух уверенных мужчин в хороших костюмах, поднимавшихся к ней. Гуров сразу понял, что это не член семьи владельца дома. Что–то в этой женщине было такое… покорное, смиренное, что ли. И на фоне личности Олега Гришина, живущего тут ведущего специалиста в нефтегазодобывающей компании, она совсем не смотрелась. Никак! И незнакомцев она наверняка приняла за сослуживцев

своего хозяина, или как она там мысленно называет своего работодателя.

— Вам кого? — успела спросить женщина, явно растерявшись.

— Мы к Олегу Николаевичу! — уверенно и с ноткой снисходительности в голосе ответил Гуров, продолжая идти вперед.

— Он нас ждет, — весело добавил из–за его спины Крячко.

Женщина почти машинально отступила в сторону, в последний раз окинув взглядом мужчин с ног до головы. Наверное, осмотр все же убедил ее, что эти двое не похожи на проходимцев. Гуров улыбнулся как можно вежливее и деликатно взял женщину под руку:

— Вы уж нас проводите! А то на улице холодно ждать. Да и неприлично как–то гостей там держать, а по дому без вас ходить неудобно. Пойдемте, пойдемте, проводите нас к Олегу Николаевичу.

— Я вас в гостиную провожу, — обрадовалась женщина, что нашелся выход из положения. — Он сейчас… не один. Вы вот сюда проходите, присядьте, я сейчас Олегу Николаевичу скажу, — сказала она и вопросительно посмотрела на Гурова.

Наступило время называться. Хотя фамилии уже ничего не меняли. Сыщики были в доме, попали они сюда вполне легально, ничего не нарушив. Почти ничего, но в интересах оперативной деятельности это было не важно.

— Передайте Олегу Николаевичу, — с доброй улыбкой усаживаясь на диван, попросил Лев, — что к нему пришел старый друг Крячко, Станислав Васильевич.

Крячко хмыкнул, выразительно посмотрел на напарника и присел на подлокотник кресла ближе к двери.

— А если он в окно сиганет? — спросил он, когда женщина ушла.

— Во–первых, из постели от женщины в окно не прыгают. Из постели женщины выходят недовольно, в халате на голое тело, чтобы выяснить, что за… пришел, которого он и знать не знает. И какого… его впустила домработница. Не сомневайся, Станислав, он выйдет. Варианты возможны лишь с длиной и цветом халата.

— Ну да, — согласился Крячко. — Босоножки у входа я тоже видел, а красная драпировка стен и вот эти картины на стенах вполне располагают иметь длинный темно–коричневый халат.

Через три минуты в коридоре послышались мягкие торопливые шаги, и в гостиную вошел высокий мужчина в шоколадного цвета халате. Глубокие залысины, прямой нос и чувственные губы делали Гришина идеальным типом зрелого любовника. Гостей в халатах не принимают, халаты накидывают, вскакивая из постели любовницы.

— Вы кто такие? — вполне уверенным тоном поинтересовался он, но на втором вопросе все же сорвался на более высокие ноты: — И что вам тут нужно?

— Полковник полиции Крячко. — Станислав показал Гришину удостоверение и кивнул на напарника: — А это — полковник полиции Гуров. И у нас к вам, Олег Николаевич, несколько вопросов. От ваших ответов зависит,

поедете ли вы отсюда на работу завтра утром или сейчас с нами в наручниках и прямо в изолятор временного содержания.

— Какие наручники? — заметно побледнел Гришин. — Вы в своему уме? Какие наручники, изоляторы… Что за бред?

— Ольга Березина где? — улыбнулся Крячко, подходя к Гришину вплотную.

— Да здесь она, здесь… Она–то вам зачем? — торопливо заговорил Гришин и вдруг крикнул на весь дом: — Надя! Иди сюда.

Гуров чуть напрягся, но в гостиную вошла прежняя женщина, оказавшаяся Надей. Она явно начинала понимать, что происходит нечто не совсем обычное и правильное. И лицо хозяина выражало слишком заметное негодование.

— Надя, ты сдурела! — закричал на нее Гришин. — Ты почему в дом пускаешь посторонних?

— Это что за новости? — возмутился Крячко. — Надежда впустила в дом работников полиции. Как вы смеете оскорблять женщину? Да еще при свидетелях, да еще в присутствии офицеров полиции! Или вы это прекращаете, или я вам устрою пятнадцать суток, Олег Николаевич. Вы Надежду зачем позвали — чтобы она Березину пригласила. Так просите!

Гуров выразительно глянул на испуганную женщину и махнул ей рукой, чтобы она ушла. Затем встал и неторопливо подошел к ошарашенному от такого напора Гришину.

— Значит, так, Олег Николаевич! Не советую кричать, качать права и вообще активно возмущаться. Самое полезное для дела и для вашей безопасности — это начать сотрудничать с нами, отвечать на вопросы и…

— Моей безопасности? — перебил Гришин.

— Вашей, Гришин, вашей, — подчеркнул Лев. — Речь идет о возможной причастности к убийству, поэтому не усугубляйте ситуацию. Вы еще, видимо, не знаете, полностью погрузившись в любовные утехи, что Березина почти сутки находится в розыске. Пока как свидетель. Мне бы не хотелось думать, что вы ее умышленно тут прятали от полиции.

Гришин замолчал и обессиленно упал в ближайшее кресло. Он старательно тер ладонями виски и о чем–то напряженно размышлял. В коридоре зашуршали быстрые, явно женские шаги, и в комнату впорхнула высокая блондинка в атласном халате, с короткой прической, полными губами и очень выразительными глазами. Она быстро осмотрела всех присутствующих и присела на подлокотник кресла, в котором сидел ее любовник. Гришин мгновенно вскочил и пересел в другое кресло.

— Олег, что это значит? — тут же спросила девушка, и ее глаза стали наполняться слезами. — Кто эти люди, что здесь вообще происходит?

Гуров и Крячко переглянулись. Судя по всему, Березина играет какую–то роль. Она очень нервная, сразу начала плакать и вообще сильно напугана. Это заметно по многим признакам. И сейчас не к себе в управление, не в МУР ее вести, а срочно прямо здесь допрашивать. Медлить нельзя, чтобы не пропал эффект. И действовать надо методом асфальтового катка. Начинать задавать вопросы от очевидного, а потом наращивать и темп, и тяжесть вопросов, переходя уже непосредственно к вопросам о совершенных преступлениях. Давить, давить, давить. Давить эмоционально, психологически.