Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— Вот на эти вопросы мы и должны ответить, — заметил Гуров.
Они пошли дальше и вскоре вышли к скалам. Отсюда открывался красивый, но в то же время устрашающий вид — совсем не такой, как от начала спуска. Прямо из-под ног уходила вниз стометровая, почти отвесная стена. На другой стороне ущелья виднелась еще одна пропасть, даже более глубокая.
— Вот там мы его нашли, — сказал Абуладзе, показывая вниз. — Прямо под нами.
— И вы считаете, что кто-то вашего друга столкнул?
— Ну да! Иначе почему он упал?
— А вы тут много раз ходили? Здесь, наверху? — спросил
— Нет, не очень, — ответил ресторатор.
— Это хорошо. Тогда стойте здесь, где сейчас стоите. А я похожу, посмотрю.
И он начал обследовать площадку возле скал, внимательно приглядываясь ко всем следам на снегу. Несколько раз он возвращался на прежнее место, сравнивал что-то, потом шел дальше. Так прошло минут двадцать. Затем Гуров вернулся к своему спутнику.
— Нет, вряд ли его толкали, — заметил он. — Нет никаких следов борьбы. Когда кого-то толкают или тащат, следы обязательно остаются.
— Но, допустим, Игорь не ожидал нападения, — стал рассуждать Абуладзе. — Возможно, человек, которого он здесь встретил, вызывал у него доверие. А может быть, он его даже знал. Игорь подошел, заговорил с ним — и тот его внезапно толкнул в пропасть. Тогда следов борьбы может и не быть.
— Да, возможно, — согласился Гуров. — Очень правдоподобное рассуждение. Тем более что кое-какие следы я все же нашел.
— Нашли? Где? — в волнении воскликнул Абуладзе.
— Вон там, немного в стороне, — показал Гуров. — Такое впечатление, что там кто-то стоял. А может, даже сидел на камнях.
— Значит, там остались отпечатки? И по ним можно найти убийцу!
— Вряд ли, — Гуров с сомнением покачал головой. — Должен вас разочаровать: этот ваш предполагаемый убийца носил точно такие же горные ботинки, как и ваш друг Семенов. Следы очень похожие. Впрочем, тут многие ходят в подобной обуви. Но у меня возник другой вопрос. Вы уже второй раз говорите, что у Семенова здесь мог быть кто-то знакомый. Вы такого знакомого случайно не знаете? Может, в поселке отдыхает кто-то, кого он знал еще в Москве?
— Нет, я никаких общих знакомых не встречал, — покачал головой Абуладзе. — И Игорь не говорил. Хотя нет, постойте! Он как-то упомянул, что встретил одного человека, которого знал. Он даже сказал о нем несколько слов… Но что именно? Нет, не могу вспомнить.
— Как я вижу, вам теперь многое придется вспоминать, — заметил Гуров. — Ладно, здесь я тоже увидел все, что хотел. Теперь давайте вернемся в пансионат — мне надо познакомиться со всеми, кто там живет, поговорить с ними. А пока будем спускаться, я задам вам еще несколько вопросов.
Глава 5
Они вернулись к покинутой ими трассе и продолжили путь вниз. Мимо все так же проносились горнолыжники.
— Мы остановились на том, что у дочери Семенова были какие-то проблемы, — сказал Гуров. — Что за проблемы?
— Ну, понимаете… — ресторатор замялся. — В молодости каждый — ну, почти каждый — переживает какие-то увлечения, которых потом стыдится. Вот и у Ксении было что-то подобное.
— А что именно?
— Когда ей было пятнадцать, она часто впадала в депрессию, — начал рассказывать Абуладзе. — Устраивала отцу и матери скандалы. Заявила,
— Вот как… — медленно произнес Гуров. — Кто такие готы, я знаю. Это и впрямь нехорошее знакомство.
— Да, так и есть. Она стала пропускать уроки в гимназии, иногда приходить после полуночи. А потом вообще не пришла ночевать. Родители обратились в полицию. Там выяснили, что Ксения участвовала в какой-то черной мессе. И что группа, с которой она связалась, практикует человеческие жертвоприношения. Игорь был просто в ужасе. Он решил спасти дочь любой ценой. Бросил все дела и занимался только ей.
— И какой же путь он выбрал, интересно? — спросил Гуров.
— Тот, который был ему ближе всего, — горные лыжи. Он запомнил, что им с Лидией говорила психолог — что у их дочери слишком сильный, неженский характер. Поэтому обычная жизнь со стандартным набором трудностей и удовольствий ей кажется пресной. А спуск, тем более с крутых, опасных трасс, — это достаточно сложное испытание. Адреналина тут хватает. И он решил попробовать. Увез дочь в Альпы, в Больцано, потом в Давос, и стал учить кататься. Как он мне рассказывал, получилось не сразу. Вначале Ксения не хотела. Потом желание появилось, но у нее не получалось, и она злилась.
— А что тут должно особенно получаться? — искренне удивился Гуров. — Я вот всего три дня назад впервые встал на горные лыжи — и ничего, успешно спустился.
— Так вы, наверно, по новичковой трассе спускались? — спросил Абуладзе.
— Ну да, а по какой еще?
— А Ксения захотела сразу ехать только по самой сложной. Уперлась, заявила отцу: или там же, где ты, или нигде. Пришлось ему уступить. Он мне говорил, что ужасно боялся сразу двух вещей: или что Ксения расшибется и все себе переломает, или что разочаруется, бросит все попытки и вернется к своим готам и их черным мессам.
— И что — не расшиблась? И не бросила?
— Представьте себе, нет. Все как-то обошлось. Ксения спустилась раз, другой… Увлеклась, старалась увеличить скорость. Начала интересоваться у отца, есть ли более сложные трассы, захотела поехать туда. Потом услышала про спуск со скал — ну, вы, наверно, видели эти кадры. Вот это чистый экстрим! Фактически люди прыгают на лыжах в пропасть. Ксения и этим позанималась. И в результате в течение года стала совсем другим человеком. Бросила своих готов, выбралась из депрессии, поступила в институт. Только не в юридический, куда ее хотела устроить мать, а совершенно неожиданно в историко-архивный, на отделение дизайна. Заявила родителям, что хочет стать дизайнером. Причем не обычным, который убранство квартир проектирует, а парковым. У нее появились новые друзья, подруги… В общем, как я уже говорил, она стала другим человеком. С сильным, самостоятельным характером.