Полковник Империи
Шрифт:
— И не брезгуйте автомобилями. Колеса — это ваша жизнь. Как и движение. Помните об этом. Пока двигаетесь, ежели с умом, живы. Остановились — умерли. Движение — главное для кавалерии в наши дни.
— Автомобили не кавалерия…
— Все меняется мой друг, все меняется…
Глава 3
1916, 17 мая. Берлин
Вечерело. Солнце уверенно стремилось рухнуть где-то за горизонтом. Генеральный штаб Германской Империи же гудел как растревоженный улей, не думая об отдыхе и ночном покое.
Все вокруг ходили красноглазые. Все вокруг было окутано клубами табачного дыма и навязчивым ароматом кофе. Кое-где пробивались нотки коньяка. Все вокруг шевелилось и работало. Словно из последних сил, превозмогая переутомление, прежде всего умственное, при котором голова совершенно перестает что-либо соображать и с остекленевшим взглядом взирает на весьма несложные проблемы.
И вот в эту мирную среду трудолюбивых зомби ворвалась Кайзерин. Взвинченная, заплаканная и крайне раздраженная.
— Ваше Императорское Величество, — поклонился начальник Генерального штаба, ошарашенный этим вторжением.
«Июльское купание» произведенное Меншиковым летом 1915 года в Берлине совершенно переменило все расклады в Генеральном штабе. Кайзер Вильгельм II не простил им ни своего позора, ни столь яркой росписи в собственной несостоятельности. Все генералы до единого, что стояли при Генеральном штабе были отправлены на фронт с понижением в звании. В поля. Чтобы месить грязь, кормить вшей и бегать под пулями. Фигурально, конечно. Но после весьма комфортабельной штабной работы в Берлине — это наказание именно так и воспринималось всеми вокруг. И не только генералы, но и штаб-офицеры тоже. Вильгельм не каждый день прятался от русских в спальне жены и не горел желанием повторять сей славный подвиг, поэтому расправлялся с этими деятелями без всякого сожаления, без каких-либо попыток понять и простить. За одного битого двух небитых дают? Может быть. Но не здесь и не сейчас.
Новый штат же укомплектовали набрали из подающих надежды молодых штабных офицеров невысоких званий. Им дали шанс. Что позволило в какой-то мере компенсировало неопытность и юность за счет рвения и особого трудолюбия. Им было ради чего стараться и чего терять. Так во главе Генерального штаба и оказался Франц Гальдер, сделав поистине головокружительную карьеру.
— Почему вы бездействуете?! — На грани крика поинтересовалась Кайзерин.
— Ваше Императорское Величество, мы делаем все возможное…
— Вы не делаете!
— Мои люди уже падают от усталости. Я сам не сплю третьи сутки подряд.
— И что?! Жалкие оправдания! Где результаты?! То, что вы тут занимаетесь черти чем и устаете не делает вам чести! Почему мой муж до сих пор в плену?! Почему вы не заблокировали до сих пор Меншикова?! Неужели вся мощь Рейха не в состоянии справиться с одним полком?! Почему нет результатов?! Почему, я вас спрашиваю?! — Едва не срываясь в истерику и уже совершенно не стесняясь кричала она на Гальдера.
— Ваше Императорское Величество, — обратился к ней Пауль Смекер, — вы позволите?
— ЧТО?! Что позволить вам?!
— Доложить.
— О чем вы можете мне доложить? — С нескрываемыми нотками
— Ситуация с командиром лейб-гвардии механизированного полка осложняется тем, что он не человек.
— Что вы несете?! — Раздраженно фыркнула она. — Я знакома с ним лично. Мы дважды встречались и беседовали.
— Если вы позволите, я расскажу обо всем, что удалось выяснить. Вас ведь интересует вопрос, почему Меншиков не вынудил вашего супруга подписать перемирие? Уделите мне всего несколько минут. Это многое прояснит.
— Звучит как бред, — покачав головой произнесла она, — но извольте. Я слушаю.
И Пауль приступил к докладу. Спокойно, лаконично и обстоятельно он вывалил на нее всю ту массу наукообразной мистической чуши, которую стихийно собранный коллектив насочинял за последние пару суток. И про старший народ, и про проклятие, и так далее. А потом просветил ее о том, что до 26 августа 1914 года такого человека как Максим Иванович Меншиков не существовало в природе. Ни под этим именем, ни под каким иным. Он внезапно объявился сразу на поле в Восточной Пруссии.
— Что, так уж и не существовало?
— Никто не знает, как он там оказался. До известных событий его никто в тех краях не видел. Да и в других тоже. Мы смогли найти настоящего бастарда Меншикова. Он умер. Давно. И он не был ни видом своим, ни характером похож на того мужчину, с которым вы имели честь беседовать. Меншикову выдали документы об окончании Николаевского кавалерийского училища. Очень престижно. Но он никогда не посещал этого учебного заведения. И никакого иного военного учебного заведения в России, Австро-Венгрии, Франции, Италии и Великобритании. Остаются, конечно, всякие дикие края, но у него явно очень серьезная выучка. Допустимо, что он получал домашнее образование. Но где и как? Никаких следов. Так не бывает. Человек не может сразу рождаться взрослым, в мундире и подшофе.
— Странно… — задумчиво произнесла Кайзерин. — Очень странно.
— Так точно, Ваше Императорское Величество. Но это очень многое объясняет.
— И порождает еще больше загадок… Вы знаете, как его зовут? Звали… сейчас-то понятно.
— Мы предполагаем, что Феанор, сын Финвэ.
— Думаете, он рассказывал легенду о самом себе? Вздор! — С некоторым налетом возвращающегося раздражения возразила Кайзерин.
— Мы не исключаем ошибки, но это самая вероятная версия. Мы думаем, что пламенный дух Феанора решил возродиться. Очевидно столь кровавая и чудовищная война, что закипала в те дни привлекла его внимание.
— И что заставляет вас так думать?
— Самым тщательным образом записав фрагменты легенды со слов слышавшего ее сотрудника комендатуры мы нашли характер Феанора удивительно схожим с тем, каким обладает Меншиков. И на войне, и в обычной жизни…
Еще немного поговорили. После чего Кайзерин удалилась, прогруженная по полной программе, отдав приказ передать ей копии собранных материалов и собственные соображения на их счет.
— Хорошее решение, — хлопнув по плечу Пауля произнес Франц. — Если бы ты не придумал эту сказочку, нам бы туго пришлось. Одна беда — придется выпутываться. Документы сочинять. Хорошо, что Кайзерин не попросила показать документы, — кивнул Гальдер на папку, что держал в руках Смекер. — Повезло. Сколько тебе дней потребуется, чтобы подготовить ей удобную для нее легенду в документах?