Полковник Коршунов
Шрифт:
– Ладно, командир.
– Лошади пусть тоже отдохнут.
– Ладно.
Алы вымыл руки и нож.
– Где же еще два козла, Алы?
– Я оставил их на горе. Зачем нам столько? Все равно съесть не сможем и увезти не сможем.
– Нет, Алы. Ты их притащи сюда.
– Зачем, командир?
– Принеси, принеси. Не ленись. Я пока костер разожгу. Иди.
– Какой ты жадный, командир!
– Иди, иди, Алы.
Алы пошел. Он запел песню. Песня была протяжная. Коршунов долго
Коршунов развел огонь. Сначала он зажег кучку тонких веточек, потом подбросил толстые ветки ели, огонь охватил их, и Коршунов навалил большую кучу ветвей. Огонь трещал, пробиваясь вверх, дым запах смолой. Коршунов расседлал лошадей, стреножил их и пустил пастись.
Когда вернулся Алы, Коршунов без рубашки сидел возле костра и помешивал ложкой мясо в котелке. Котелок висел над огнем на треноге из толстых ветвей.
Алы подсел к огню.
– Слушай, Алы, - сказал Коршунов, - поговорим, пока варится мясо.
– Хорошо, командир. Поговорим.
– Скажи, Алы, если бы я предложил тебе пойти воевать с басмачами, что бы ты мне ответил?
– Басмач - это бай, правда, командир?
– Да.
– Басмач - это еще и тот, кто идет за баями, правда?
– Да.
– Бай сделал плохой всю мою жизнь. Бай был врагом Алы всю жизнь. Алы ненавидит бая.
– Так что же ответил бы мне Алы?
– Зачем зря говорить, командир? Вчера Алы сам был басмачом. Разве сегодня ты поверишь Алы?
– Ну, а если поверю?
– Если поверишь?
– Да.
– Если ты мне поверишь, командир? Если ты мне поверишь, тогда скажи мне: пойди, Алы, один на большую банду, пойди, Алы, один на сто басмачей, пойди, Алы, в огонь, - вот так скажи мне! И я пойду и не побоюсь, и, если надо, умру, но исполню.
Коршунов молчал.
– Только ты не поверишь мне, командир!..
– Давай есть, Алы. Мясо готово.
– Ну, давай.
– На ложку.
– Мне не надо ложки.
– Ложкой же удобнее, чудак.
– Нет. Рукой удобнее. Ложкой я не умею.
Они съели мясо и легли возле костра. Костер догорал. Языки пламени перебегали по черным головешкам.
– Ну так вот, Алы, я тебе верю.
– Что ты сказал?..
– Я верю тебе, Алы, и ты должен оправдать мое доверие.
– Если это правда...
– Это правда. Слушай. То, что я расскажу тебе, не знает никто. Тебе я верю и тебе расскажу.
– Говори, командир. Говори, что я должен делать?
– Слушай. Ты знаешь ущелье Трех овец?
– Знаю, конечно.
– У входа в ущелье Трех овец сидит Ризабек Касым со своей бандой.
– Ризабек Касым - бешеный волк!
– Погоди, Алы, погоди. По ущелью Трех овец можно уйти за границу. Ризабеку ничего не страшно, пока есть у него за спиной эта дорога. Ризабек
– Ризабек - глупый, трусливый шакал!
– Неверно, Алы. Ризабек и умный, и хитрый, и храбрый, когда надо. Слушай дальше, Алы.
– Говори, командир, говори.
– Мне нужно пройти к ущелью Трех овец через горы так, чтобы выйти в ущелье между границей и Ризабеком, и так, чтобы Ризабек ничего не знал. Можно это сделать?
– Но ведь через горы нет дороги, командир!
– Я знаю. Все-таки нужно пройти. Можно это сделать?
– Очень, очень трудно, командир.
– Алы, пойми: мне нужно пройти к ущелью. Мне нужно провести к ущелью отряд. Я знаю, что трудно, но я получил приказ, и я пойду, и мои пограничники пойдут со мной. Понимаешь, Алы?
– Понимаю.
– Так вот, теперь я спрашиваю, Алы: хочешь ты воевать с басмачами?
– Я уже сказал, командир, и я никогда не врал. Приказывай. Если тебе нужна жизнь Алы - возьми ее.
– Хорошо. Ты пойдешь проводником с моим отрядом.
– Командир! Очень трудно...
– Хорошо. Тогда ты вернешься домой. Я пойду без проводника. Я не думал, что ты трус.
Алы вскочил.
– Никогда Алы не был трусом! Зачем ты так сказал?
Коршунов молчал.
– Я проведу тебя к ущелью. Через три недели ты будешь в ущелье и скажешь: Алы молодец.
– Нет, Алы. Моему отряду нужно быть в ущелье через десять дней.
– В десять дней нельзя сделать этот путь, командир!
– Нельзя?
Алы сел и ударил веткой по углям. Костер вспыхнул. Искры взвились вместе с дымом.
– Нельзя, Алы?
– Хорошо. Я дойду в десять дней, но пусть пограничники не отстают от Алы.
– Алы, когда ты был джигитом у Аильчинова, вы пошли в горы на сутки раньше пограничников, и пограничники догнали вас. Помнишь?
– Ты шайтан, командир. Ты, наверное, если захочешь, можешь гору сдвинуть.
– Нет, не могу.
Они долго молчали. Коршунов лежал так неподвижно, что Алы показалось, будто он спит. Неожиданно Коршунов поднял голову.
– Сколько тебе лет, Алы?
– Двадцать пять.
– Я думал - больше.
– Это потому, что у меня один глаз.
Костер совсем потух.
– Ты не спишь, командир?
– тихо спросил Алы.
– Нет.
– Когда выступает твой отряд?
– Скоро.
– Когда скоро?
– Сегодня.
Алы с удивлением посмотрел на Коршунова.
– Я не понял, что ты сказал, командир.
Коршунов молчал. Он лежал все так же, голову подперев рукой и вытянув ноги. Глаза его были закрыты. Прошло часа два. За это время не было произнесено ни слова. Вдруг Алы приподнялся и прислушался.