Полковник против полковника

Шахов Максим Анатольевич

Охранник подхватил Лизку и закинул себе на плечо. Подскочивший коллега сунул ему в карман камуфляжа туфлю Логинова. Моня тем временем выхватил телефон и набрал номер Байрак-Бубердыева.

В трубке прогудели шесть длинных гудков, и только потом послышался приглушенный голос адвоката:

— Алло! Моня, я…

— Ты какого хрена не отвечаешь, твою мать?! — проорал Моня.

— Я в суде, у меня слушание… — тем же приглушенным голосом объяснил адвокат.

— На хрен все слушания! Прыгай в машину и гони сюда! Быстро!

— Но у меня же в зале клиент…

— Да манал

я твоего клиента, у меня во дворе военный грузовик взорвался! Заболей, упади в обморок, умри, но чтоб через десять минут был тут!

— Понял, Моня! Уже выезжаю! — совсем другим тоном сказал адвокат.

Моня отнял телефон от уха и развернулся к оставшемуся охраннику.

— Остаешься тут! Никого близко не подпускай! Логинова ты не знаешь! Туфли не было! Кто был в кабине, не видел! Все понял?

— Да! — кивнул охранник.

Моня в последний раз окинул мрачным взглядом дымящиеся остатки грузовика и быстро направился к дому…

68

Выставив из-за валуна «АКСУ», начальник Мониной охраны выжидал. В какой-то момент следом за одиночными камнями сверху обрушился целый камнепад. А потом из-за куста показался Шварц. Размахивая своим огромным пистолетом, он то бежал по склону, то плюхался на задницу и съезжал вниз.

Начальник охраны высунулся из-за валуна и крикнул:

— Ну что у тебя? Не видно его?

— Нет! — качнул головой Шварц.

Плюхнувшись на задницу, чтобы погасить скорость, он съехал к самому валуну и только тут вскочил на ноги. Начальник охраны уже закинул «АКСУ» на плечо и вызывал по рации других участников погони.

Однако ни один, ни другой на склоне Кащеева не обнаружили. Начальник охраны сообщил об этом Шварцу. Телохранитель перезвонил Моне. Тот выматерился и велел всем срочно возвращаться в усадьбу.

«Лэндкрузер» отправился в обратный путь, подхватывая по дороге участников неудавшейся погони…

69

Топот Шварца и шум осыпающихся впереди гиганта камней затихли, а Кащеев все еще не решался высунуться. Смерть прошла буквально рядом, поэтому он и не хотел рисковать. И только выждав еще несколько секунд, Кащеев подался вперед и осторожно выглянул из куста.

Ни Шварца, ни охранника с помповым ружьем видно уже не было. Только на маршрутах их спусков виднелась поднятая пыль. Подножие горы из куста не просматривалось, но Кащеев уловил шум мощного движка. Обитатели Хаджибеевской слободки на джипах не ездили. Отсюда следовало, что это могли быть только Монины люди.

И Кащеев тут же метнулся к люку — ползком. Приподняв тяжелую крышку, он сдвинул ее в сторону и ногами вперед нырнул в проем. Скобы-ступеньки, которые Кащеев нащупал, придали ему уверенности. Опираясь о них, он быстро спустился и поставил крышку на место. Его папка при этом с громким звуком шлепнулась вниз, но звук этот никак не мог вырваться наружу.

Кащеев затопал подошвами по скобам. Наконец его ноги нащупали дно. Здесь Кащеев быстро наклонился и пошарил руками в темноте. Оставленный им рюкзак оказался на месте. Рюкзак был не туристический, а вполне современный, вроде тех, с какими в последнее

время полюбили передвигаться по каменным джунглям обитатели мегаполисов. В его кармашке Кащеев предумотрительно оставил фонарь.

Быстро нащупав, он вытащил его и включил. Потом подобрал и сунул в рюкзак упавшую папку. После этого Кащеев на миг замер и прислушался. Сверху не доносилось ни звука, и он устремился вниз по коллектору…

70

Строительные работы в усадьбе Мони приостановили. Сразу после обеда друг за другом начали прибывать различные военные начальники. Из военной прокуратуры прибыла целая делегация. Военное и прокурорское начальство обозревало остатки военного грузовика, после чего быстро связывалось с вышестоящим начальством.

Моня с Байрак-Бубердыевым в особняке в это время спешно разрабатывали план глухой защиты на случай возбуждения уголовного дела и инструктировали своих людей. Для Лизки специально вызвали врача, который готов был дать показания, что она в результате шока впала во временное умопомешательство.

Впрочем, все это оказалось совершенно напрасным. Украинские военные, как и любые военные, очень не любили, когда в их дела вмешивались гражданские или другие силовые ведомства. Главный принцип военной доктрины «не выносить сор из избы» восторжествовал и на этот раз. После оживленных телефонных консультаций военные чины дружно возжелали побеседовать с Моней.

Встреча прошла в Монином кабинете и весьма напоминала предыдущую. Моня восседал за своим столом, Байрак-Бубердыев с кучей бумаг торчал сбоку от него. Только на этот раз вместе со Шварцем под стенкой находился доктор, готовый в любой момент дать заключение, что его пациент Моня в результате последних треволнений временно потерял разум и не может нести ответственности за свои слова и поступки.

Военные чины расположились на кожаном диване напротив Мониного стола. Их «шестерки» торчали по бокам под стенкой. На этот раз от военных выступал представитель военной прокуратуры:

— Нами проведен осмотр и опрос свидетелей имевшего место чрезвычайного происшествия. В настоящий момент комиссией рассматриваются две версии случившегося. Первая: взрыв грузовика на боеприпасе времен Второй мировой войны. Вторая: взрыв, подготовленный пока не установленными лицами с целью нанесения ущерба имуществу и здоровью владельца усадьбы… — В этом месте представитель военной прокуратуры извлек из кармана носовой платок и трубно высморкался. Дело, конечно, было не в насморке, просто докладчик давал время Моне пошептаться со своим адвокатом. Как только адвокат отпрянул от уха Мони, прокурорский продолжил:

— Вторая версия, конечно, потребует привлечения компетентных в подобных делах органов — Управления по борьбе с организованной преступностью и, возможно, даже СБУ Крыма. Боюсь, что в этом случае стройка окажется просто парализована следственными действиями…

— Мой клиент считает, что уважаемая комиссия вполне компетентна, чтобы установить причину данного чрезвычайного происшествия самостоятельно! — быстро проговорил Байрак-Бубердыев.

Представитель военной прокуратуры облегченно вздохнул.