Полководцы Великой Победы

Щукин Вадим Тимофеевич

Случайно прочитав объявление в газете о наборе учителей для работы в сельских школах Тульской области, Василевский во второй раз простился с военной службой. Работал с энтузиазмом, загружая свой день до предела. Казалось, вот оно, его место в жизни! Но ничто, ни удачные уроки, ни привязанность сельских ребятишек, ни уважение коллег не могли заменить того, что уже так глубоко вошло в кровь и плоть: воинского служения Отечеству.

В мае 1919 года Александр Василевский снова встал в строй. На этот раз рядом оказались люди, прежде служившие офицерами или унтер-офицерами. Отношения строились на доверии,

и не было обиды на то, что в новой армии для него, прежде носившего погоны штабс-капитана, нашлась должность всего лишь помощника командира взвода. Впрочем, три месяца спустя он был уже командиром батальона, защищавшего подступы к Туле от приближавшихся войск генерала Деникина.

Командующий 13-й армией красных, в котором Александр Василевский узнал своего знакомого по Румынскому фронту ротмистра Анатолия Ильича Геккера, приготовил глубоко эшелонированную оборону, но до сражения дело не дошло. В конце октября Белая армия потерпела жестокое поражение под Орлом и Кромами, после чего покатилась на юг.

К этому времени Василевский уже командовал полком. Он был доволен частью, состоявшей из опытных солдат, унтер-офицеров и офицеров старой царской армии.

Вскоре полк получил новый приказ и в составе дивизии двинулся в Себежский уезд Витебской губернии, на Западный фронт. Противник здесь был другой — регулярная армия Польши. Эта страна, чья территория прежде входила в состав Австро-Венгрии, Германии и России, лишь недавно стала независимой, но сразу же заявила о желании расширить владения «от можа до можа» (то есть от моря Балтийского до моря Черного). Разумеется, за счет Украины и все той же России. Вместе с польскими войсками выступили и армии прибалтийских государств, решивших воспользоваться временной слабостью великого соседа и решить свои территориальные проблемы.

Незадолго перед убытием на Польский фронт Александр Михайлович попросил освободить его от должности, занимать которую в 25 лет не позволяли, с одной стороны, скромность и порядочность — не менее достойные товарищи могут заподозрить в карьеризме, а с другой — профессиональная ответственность. Ведь командиру полка, кроме всего прочего, нужна и обычная житейская мудрость, а она приходит только с годами.

Начались служебные перемещения, в результате он оказался помощником командира полка в бригаде, которой командовал... 25-летний революционер Отто Юрьевич Калнин. В военном деле он разбирался слабо.

Бригада прибыла из Вильно в Волковыск 18 августа. По городу тянулись тылы отходивших войск Красной армии. Обозы, артиллерийские парки, кухни... Группами шли красноармейцы — почерневшие, изможденные, многие в окровавленных повязках. Смотреть было больно.

Что же произошло? Ведь еще совсем недавно Красная армия, развивая победное наступление, почти достигла Варшавы. Еще немного, и она пожмет братскую руку германского пролетариата, а там выйдут на баррикады потомки парижских коммунаров, и мечта о мировой революции станет явью!

Позже стало известно, что красноармейские дивизии, прошедшие с боями более 500 километров, уставшие, лишенные пополнения, снабжения и боеприпасов, при обходе Варшавы с севера внезапно получили мощный фланговый контрудар. Положение усугубилось тем, что командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский самоустранился от руководства войсками именно

тогда, когда они более всего нуждались в твердом и надежном управлении. Потом он объяснил, что переживал неудачу три дня подряд, запершись в своем штабном вагоне.

Тонкость чувств Тухачевского и амбиции председателя революционного Военного совета Троцкого обошлись республике дорого. Потери только пленными превышали 80 тысяч человек. Думать теперь приходилось не о знаменах революции над европейскими столицами, а о защите советских границ от польских войск.

Дивизия, развернувшись с марша, встретила удар окрыленного победой противника. Соседний полк не выдержал натиска и отступил. Тогда Василевский во главе стрелкового батальона внезапной контратакой во фланг заставил польских легионеров отойти и закрыл брешь в боевом порядке.

Вскоре он был вызван в штаб бригады, где получил приказ вступить в командование отступившим полком и немедленно восстановить утраченное положение. Пришлось объяснять командиру бригады, что для восстановления обороны следует взять полк из резерва — для того он и существует, — а собрать разбежавшийся полк быстро не удастся. Но профессиональный революционер не желал слушать профессионального военного, и произошло то, что произошло...

Конвоиры сочувственно поглядывали на арестованного. Вот он, Волковыск, почти уже рядом. А там, известно, суд у трибунала короткий, приговор один: «Именем пролетарской революции...» Цокот копыт заставил обернуться.

— Василевского ведете? Кто старший? — Вестовой протянул письменное распоряжение.

— Ну, теперь пойдем быстрее, — сказал повеселевший начальник конвоя. — Приказано обратно в штаб доставить.

Вернувшись, Василевский вновь предстал перед командиром бригады, услышал прежний приказ, но в ответ повторил прежние доводы. Тогда Отто Калнин отстранил его от должности помощника командира полка и назначил с понижением — командиром взвода в его же часть.

Поздней ночью, размышляя о сложных изгибах военного пути, Василевский вернулся в свой полк. Если что и радовало, так это отношение товарищей — оно ничуть не изменилось. А утром он уже сражался, вместе с бойцами своего взвода не давая противнику обойти открытый фланг.

Прошло несколько дней, и опальный командир взвода был вызван в штаб дивизии. Он узнал, что все обвинения в его адрес сняты как необоснованные, и более того, за умелые действия в боях он представлен к награждению орденом Красного Знамени! Штаб дивизии Александр Михайлович покинул в должности командира батальона, вновь размышляя о зигзагах военной судьбы, причудливых и непредсказуемых. Снова тяжелые бои в окружении и полуокружении, отход через болота Полесья, чудом найденные выходы из безнадежных ситуаций...

Боевые действия прекратились в октябре 1920 года, когда в Риге были подписаны предварительные условия мира между Польшей и РСФСР. При этом граница проходила на 50-100 километров западнее той, которую советское правительство предлагало установить еще весной.

«Что ж, битву под Варшавой мы проиграли, но войну все-таки выиграли!» — думал Василевский.

Пауза была недолгой. Войска переключились на борьбу с расплодившимися в смутное время бандами, подчас такими крупными, что для ликвидации их требовались батальоны, полки и бригады...