Полководец поневоле
Шрифт:
— Зови, — кивнул я.
Он позвал слугу и тот бросился к дому, из которого вскоре вышел глубокий старик, лет шестидесяти не меньше, опираясь на посох с одной стороны и на локоть молодой девушки с другой. Я, ожидавший что его дочери будет минимум тридцать, под его возраст, сильно удивился тому, что она была очень молода, наверно моложе меня.
Они подошли ближе и видя, как он пытается опуститься передо мной на колени, я поднял руку.
— Это ни к чему Яхмос, мы одни, можешь поберечь свои колени, — сухо сказал я, обращаясь к нему.
Старик
— Благодарю Его величество, — ответил он, распрямляясь и внимательно меня осматривая. Столкнувшись с моим прямым, немигающим взглядом он смутился и опустил голову.
— Моя дочь — Сатии, — представил он нас и молодая девушка опустилась на колени, положив руки перед собой на землю коснулась их лбом.
— Мой царь, я моё сердце трепещет от грозного вида Его величества, — дрожащим от волнения голосом проговорила она.
Голос её мне понравился, отторжения не вызвал, как впрочем и внешность. Её явно готовили к встрече со мной, столь много было на ней косметики и драгоценностей.
— Пусть девушка подождёт, — приказал я, обращаясь к Усерамону, — поговорим пока втроём.
Он кивнул и обратился к слугам, которые помогли ей встать и вернутся в дом. Как только девушка удалилась из зоны слышимости, я откинулся на подушки, упёршись спиной на стенку беседки.
— Что ты хочешь? — спросил я старика, — и пожалуйста избавь меня от словоблудия, иначе вылетишь отсюда быстрее стрелы из моего лука.
Его морщинистое лицо вздрогнуло и он посмотрел на Усерамона.
— Бог Монту не сильно жалует людей, господин Яхмос, — ответил он, показывая этим мне, что старик в курсе моей настоящей личности, — как впрочем и не отличается долгим терпением.
— Как я могу обращаться к высшему существу? — сглотнув комок в горле, спросил он.
— Моё истинное имя здесь под запретом, так что я просто царь Менхеперра, — сухо сказал я, — думаю, Усерамон это объяснил.
Он кивнул и осторожно продолжил.
— Тогда я бы хотел сразу объясниться с Его величеством. Я понимаю, что выбрал не лучший момент для того, чтобы выставить ультиматум Его величеству, но выбора у меня не было.
— Старик, я только что сказал, что мне не сильно интересны мотивы, по которым ты заставил меня сделать то, что нужно тебе, — перебил я его, — мне это не понравилось, при случае я обязательно тебе об этом напомню, но пока я вынужден держать своё слово. Это чтобы у тебя не было иллюзий насчёт наших отношений.
Яхмос спал с лица.
— Я предупреждал тебя, — сказал ему Усерамон, — объяснил кто он, предупредил о последствиях, но ты сам настоял на своём решении.
— Подготовка к свадьбе идёт полным ходом, — глухо ответил тот, — уже невозможно ничего отменить, даже если бы я этого захотел.
— Поэтому давай вернёмся к моему первому вопросу. Что ты хочешь от меня за свои услуги по поставкам? Свадьба я так думаю лишь повод меня привязать к твоему Роду и чтобы я не отказался позже от своих слов.
— Землю, — не стал
— Кстати, меня всегда интересовал вопрос, — переключился я на интересующую меня тему, — землевладельцы платят налог на землю?
— Конечно Твоё величество, — кивнул Яхмос и Усерамон одновременно, — чем больше земли, тем больше налог. Правда это не касается храмовых земель, они имеют освобождение от него.
— А сколько всего храмовой земли? — я перевёл взгляд уже на Усерамона.
— По последней переписи мой царь, треть от всех земель, принадлежащих царю, — ответил он.
— Хочешь сказать с трети земель казна не получает дохода? — изумился я.
— А также с тех, чьи землевладельцы получили привилегии не платить налоги, — кивнул он, — но это очень опасная тема мой царь. В прошлом пара царей трагически умерла, когда затронула этот вопрос.
Мои глаза расширились.
— Даже так, — удивился я, — а кто и как устанавливает налог на землю?
— Сборщики налогов на местах, — ответил уже Яхмос, — причём налог на землю не учитывает собранный урожай, даже если было наводнение и ничего не уродилось, налог остаётся прежним.
— Погоди, хочешь сказать, что какой-то вшивый сборщик решает сколько брать налог царю? — не поверил я, — нет общей государственной системы?
— Никогда и не было, мой царь, — склонил голову Усерамон, — так что если кто-то договаривается со сборщиками налогов своего нома, то налоги с его земель будут приемлемыми. Обычно это так и делается.
Я задумался, вспоминая всё, что помнил о налоговой системе своего времени.
— «Похоже мне и в это придётся влезь, — понял я, — охренеть, налоговики сами решают сколько тебе платить, мне бы такую работу».
— Ну и стоит ещё упомянуть мой царь, что храмы не только лишены налоговой нагрузки, но ещё и получают четверть с того, что собирается в пользу царя, — видя, что я сижу задумчивый, продолжил говорить Яхмос, — так что не удивительно, что влияние жречества на царей такое сильное. Даже царь Хатшепсут вынуждена считаться с мнением тех, кто ей помогает.
Я поднял на него взгляд.
— Собери мне всё, что касается налоговой системы Египта, — приказал я, — распиши понятно и пришли.
— Слушаюсь мой царь, — склонил голову старик.
— Ладно, я понял твои желания, когда власть будет в моих руках, решу спор в твою пользу.
— Большего я и не прошу у Его величества, — довольно склонил он голову.
— Всё у тебя?
— Да мой царь.
— Иди позови дочь, хочу с ней поговорить, — приказал я, и он поняв, что я хочу сказать Усерамону что-то наедине, поднялся, низко поклонился и поковылял к дому.