Полководец Третьего Рима
Шрифт:
— Иван Руссияныч, я понимаю что ты не политик, но тогда хотя бы найди себе того, кто в этом разбирается.
— Знаешь Александр Дмитриевич, раньше у нашего брата были такие помощники, которые нам объясняли политику партии и правительства, рассказывали о международном положении…
— И почему тогда ты не заведешь такого человека? Мысль то неплохая. Я пожалуй заведу себе такого секретаря.
Сперва я решил, что канцлер шутит, но посмотрев на него внимательно, я понял что он говорит совершенно серьезно. Он просто не понял, о чем я ему говорил.
— Это были вовсе не секретари. И
— Не понимаю…
— И не надо. Давай не будем о грустном. Лучше сразу скажи, с чем приехал.
Оказывается, то от чему я не придал значении, в Царев-Граде оценили совсем по-другому. Главной головной болью правительства было состояние экономики России.
Война лишила нашу промышленность прежних рынков сбыта. Пусть и через тьму посредников, но производимые нами товары сбывались. С началом боевых действий, торговля стала делом опасным, а потому и заглохла. Правда, не до конца. Контрабандисты Фроста продолжали торговать нашими товарами и привозить нам то, в чем мы нуждались. Это была совсем малая доля прежних объемов торговли, но она была. Правда, в это время страна работала на войну. Военные заказы не давали простаивать заводам и фабрикам, а раз так, то развитие страны продолжалось.
Проблема возникла тогда, когда на Немезиде прекратились боевые действия. Мир по-прежнему нуждался в наших изделиях, но война между Сообществом и Империей отрезала нас от прежних покупателей.
Что-то шло контрабандой, что-то покупала корпорация Лю, но это были кошкины слезки.
— Сейчас нас выручают военные заказы. Но это работа на внутренний рынок и она не способствует процветанию страны. Нам нужно выходить на галактические рынки. С помощью Собака и Фроста, мы это уже начинали делать. Теперь об этом приходится забыть. Есть еще одно обстоятельство. С помощью Фроста, мы несколько лет назад установили контакты с остатками Русского Сопротивления. Теперь Ежевский и Беляев плачутся о том, что связь с резидентурами потеряна.
— Погоди Митрич! Допустим, что хозяин настолько недоволен прежними слугами, что решил от них избавиться. Но ведь слуги ему все-равно нужны.
— В корень смотришь! И кто будет этими слугами?
— А ты жену мою спроси! Глядишь, она тебе и подскажет чего.
— Уел! Как есть уел! Я ведь о Сикуле и не думал. Нам она нужна была только для прикрытия. А о том, что они с удовольствием подпиндосников заменят… можно конечно было понять… а говоришь не политик!
— Ну тогда я тебе еще один подарок сделаю…
— Неужели есть кем Фроста заменить?
— Догадлив ты, Митрич. Но вот что мы тут придумали, ты явно не понял.
— Давай, не томи!
И я рассказал.
Глава 50
ЛЕГЕНДА.
— Начнем с самого начала. Главное — поменьше вранья. Тогда вам можно будет верить. Итак, чем вы были заняты накануне начала войны?
— Накануне начала войны, я работал в Отделе Собственной Безопасности в Полицейском Управлении Подмосковного Анклава. Моей работой являлось проведение оперативных мероприятий в отношении работников полиции транспортного терминала.
— Более конкретно пожалуйста.
— Мы занимались выявлением недозволенных связей
— О третьей задаче подробней! Слежка за гастарбайтерами, это не ваш профиль, что вас заинтересовало?
— Многое. Все началось с установления суммарного размера средств, потраченных на дачу взяток работникам надзорных и контрольных служб. Это не только полиция. Суммы, затраченные на разного рода взятки, были запредельны для гастарбайтеров и не типичны для фирм-посредников. Был сделан вывод, что тут работают либо крупные корпорации, либо спецслужбы государства.
— Еще что?
— Насторожил несвойственный гастарбайтерам уровень дисциплины. Да в общем то все это лучше изложить отдельным документом.
— Что вы делали дальше?
— После того, как были сделаны выводы о подготовке Империей масштабной акции, а руководство Сообщества никак не реагировало на поднятую нами тревогу, я получил задание на установление контакта с руководителями русских спецслужб и поделиться с ними добытой информацией.
— Конечная цель этих действий?
— Спасти свои задницы, раз всем на нас наплевать.
— Вы верили, что русские вас станут спасать?
— Не очень, но какая-то надежда на это была. Во всяком случае, при наличии желания, они могли это сделать.
— Реакция русских?
— Полное недоверие и подозрения о подготовке ловушки.
— Вас пытались вербовать?
— Нет, не пытались.
— Хорошо, теперь расскажите о своей жизни во время войны.
— С началом войны, я "лег на дно". Мне ничего другого не оставалось. Ничего хорошего ни от вас, ни от русских ждать не приходилось. На третий день, разобравшись немного в обстановке, принял решение пробираться в Одесский анклав. Тогда это еще было нетрудно. Добравшись туда, я прошел стандартную процедуру первичной проверки и поступил на службу в контрразведку сектора. При первой же возможности постарался узнать, что с моей семьей?
— Как вы получили сведения о семье?
— Я работал на фильтрации беженцев, поэтому быстро вышел на тех, кто мог мне сообщить сведения о семье. Довольно быстро я узнал о том, что жена и дети содержатся русскими в одном из фильтрационных лагерей.
— Дальнейшая ваша служба?
— При создании из беженцев формирований милиционного типа, служил в штабе 2-й Милиционной бригады Россиянской Освободительной Армии, в отделе контрразведки.
— Что побудило вас дезертировать из войск Сообщества?
— Донос одного из моих бывших поднадзорных. Ему каким-то образом удалось раскопать сведения о моем контакте с русскими спецслужбами. Возможности для оправдания у меня отсутствовали. Никому и ничего я бы не доказал. А применяемые при таких подозрениях методы допроса превратили бы меня в безмозглое "растение"". Ждать ареста и допроса я не стал. Совершил побег и сдался первому же патрулю "лесных егерей". Скажу сразу, времени на тщательную подготовку побега у меня не было. Пришлось импровизировать.