Полководец. Война генерала Петрова
Шрифт:
Кавалерийские полки дивизии Петрова, продолжая выполнять задачу по установлению контакта с правым соседом, выдвинулись далеко вперед, некоторые из них оказались в тылу врага. Они вынуждены были пробиваться через обошедшие их румынские и гитлеровские части, чтобы выйти к своим. В эти дни Петров, рискуя жизнью, метался по степи на старенькой машине, отыскивая подразделения и части своей дивизии, ставя им задачи для выхода на новый рубеж обороны.
В начальный период войны радиосвязь применялась ограниченно. Ну а телефонной в таких подвижных боях конечно же не было. Поэтому Петров вынужден был при помощи работников штаба и сам лично собирать части дивизии. В этих своих поездках Петров не раз натыкался на вражеские отряды. Опыт маневренных боев с басмачами очень пригодился ему в эти дни.
Наконец Петров собрал почти
Для того чтобы было понятно происходящее, нужно коротко сказать о том, что предшествовало этому построению. Прорываясь из тыла противника, Блинов построил полк в следующий боевой порядок: впереди сабельные эскадроны, посередине штаб и спецподразделения, а сзади прикрытие — пулеметные тачанки. Вот в таком построении они пробивались к своим. Пытаясь их перехватить и уничтожить, фашисты выслали танки. Но кавалеристы, пустив в ход свою батарею, повредили несколько танков и пробились через заслон. Из подбитых танков конники извлекли пленных. Кавалерийский полк прорвался, Блинов построил его и, желая воодушевить своих бойцов, приказал вывести пленных — это были немцы, а не румыны. Перед строем Блинов сказал:
— Глядите, хлопцы, на этих фашистских сморчков, глядите хорошенько. Нам ли таких не одолеть? Каждый из вас, кто встретится в бою с фашистами, встретится вот с такими плюгавыми трусами. Вы смотрите, как они дрожат, смотрите на них — вот такие они вояки!
В эту минуту генерал Петров и подошел к командиру полка. Блинов доложил ему о прибытии полка. Иван Ефимович обнял его и расцеловал перед строем. Затем генерал поблагодарил конников за мужество, за смелость, за прекрасно проведенные бои.
В другой раз встреча с полком после неравной схватки, по воспоминаниям Блинова, произошла так:
«Показались клубы пыли. На своем знаменитом “пикапе” катил комдив в сопровождении четырех автоматчиков. Этот генеральский “пикап” хорошо знали участники обороны Одессы. Человек большой личной храбрости, И.Е. Петров появлялся на нем в самых горячих местах, за что получал нагоняи от командующего армией генерал-майора Софронова.
“Пикап” не доехал метров пятьсот до моего командного пункта на кургане перед селом. Я вышел навстречу генералу.
— Давай-ка, майор, потолкуем на свежем воздухе! — прервал мой доклад о трофеях генерал Петров. — Ох и волновались же мы, в штабе боялись — не прорвешься. Стоило фашистам перекрыть сзади тебя Николаевскую дорогу — и был бы ты как кот в мешке…
— Как конь в мешке… — пошутил я.
— Теперь шутить можно: все хорошо, что хорошо кончается…
Мы расположились на склоне кургана. Недалеко в жаркой истоме ворочалось море. “Вот бы выкупаться сейчас”, — подумал я.
— Трофеи и пленных отправишь в Лyзановку, там сейчас мой штаб. А потери есть?
— Немалые: двадцать убитых, двадцать пять раненых.
Генерал смотрел на море.
— Потери будут… Трудно будет, очень трудно, но Одессу не сдадим!
В его словах — большая внутренняя сила и уверенность.
— Товарищ генерал, неделя, как с седел не слезаем. И люди устали, и кони притомились.
— Хорошо. Подумаю об этом. А пока что, Федор Сергеевич, сделаем так…
Иногда генерал обращался ко мне не по званию, что считалось у него признаком расположения. У нас с комдивом сложились очень хорошие отношения — деловые и человеческие, основанные на глубоком
— …Место тут ровное. Фашисты полк как на ладони видят. Придется тебе за Аджалыкский лиман отойти и там закрепиться.
Я насторожился:
— Это значит — отступать?
— Да! Ведь мы — подвижной резерв штаба армии, где туго будет, туда нас и бросят. Мы свое дело сделали — остановили фашистов и в Кайрах, и в Петровке, и здесь, в Сычавке, в Одессу они не ворвались.
А за это время в Булдынке и Григорьевке окапывались морские пехотинцы и пограничники. Они и будут держать оборону. А конников тут, как куропаток, постреляют.
Вот за это уважали и любили Петрова в дивизии — в любой ситуации он прежде всего думал о безопасности людей и в то же время, когда нужно, был требовательным и непреклонным до конца.
— Продержись дотемна в Сычавке, потом отойдешь в Григорьевку и Булдынку. Будем оборонять Аджалыкский лиман. Я даю тебе батальон минеров: как займешь Григорьевку, они дамбу между морем и лиманом заминируют — и будешь сидеть как у Христа за пазухой. Пусть только сунутся!»
Интересно произошло знакомство генерала Петрова с капитаном Ковтуном.
Кавалерийская дивизия находилась во втором эшелоне. Конники замаскировали своих коней в зарослях кукурузы. Здесь же находился и Петров. Он сидел в тени кустарника, изучая карту. Рядом, загнанный в кукурузу, стоял разогретый на солнце пыльный «пикап-эмка», своеобразный гибрид легковой и грузовой автомашины, выпущенный Горьковским автозаводом. С другой стороны кустов пролегала тропинка, по которой шел командир 7-го кавалерийского полка полковник Василий Иванович Лукащук с каким-то незнакомым коренастым капитаном. Их разговор невольно подслушал Иван Ефимович.
— Бросай ты пехоту, переходи к нам, — говорил Лукащук, — комдив у нас замечательный человек — генерал Петров, слыхал?
— О Петрове слышал, а для конницы я устарел, много лет уже не садился на коня.
Петров, понимая неловкость своего положения, решил обнаружить себя и спросил из-за кустов:
— Кого это вы, Лукащук, агитируете?
Командиры удивленно переглянулись.
— Да вот встретил старого однополчанина, еще в Гражданскую служили. Деникина, Петлюру, белополяков били вместе, — ответил Лукащук.
— Заворачивайте сюда, — позвал Петров.
Командиры, раздвигая кустарники, подошли к генералу.
Незнакомец представился: капитан Ковтун.
— Вы кавалерист? Где служили? Когда? Кто командовал дивизией, полком? — стал расспрашивать Петров.
— Был начальником штаба полка, перед увольнением исполнял обязанности командира Седьмого червонно-казачьего полка.
— Почему уволились?
— Хотел учиться, институт закончить.
— Удалось?
— С большим трудом.
— Какая же у вас специальность?
— Очень далекая от дел военных — лесовод.
— Где, кем работали?
Ковтун улыбнулся:
— Много сменил должностей: был секретарем райкома партии, директором МТС, руководил лесными, а потом рыбными хозяйствами на Украине и на Дальнем Востоке. Перед войной опять призвали. В боях с первого дня. Сейчас разведкой дивизии командую.
— С какого года коммунист?
— С тысяча девятьсот двадцатого.
Майор Лукащук попросил:
— Товарищ генерал, у меня нет начальника штаба, вот бы Ковтуна и забрать.
— А вы пойдете? — спросил Петров.
В это время начался обстрел, разговор остался незаконченным.
Позднее Ковтун прошел рядом с Петровым все бои за Одессу, Севастополь и на Северном Кавказе, поэтому я так подробно знакомлю с его биографией. К тому же его жизненный путь характерен для командиров, пришедших из запаса. В большинстве своем они были опытные воины и крепкие, надежные в политическом отношении люди.
В 1981 году я разыскал Андрея Игнатьевича Ковтуна. Ему шел восемьдесят первый год, он генерал-майор в отставке, живет в Симферополе, автор нескольких мемуарных книг. Его «Севастопольские дневники» — рассказ об обороне Севастополя — в 1963 году были опубликованы в «Новом мире».