Поллианна
Шрифт:
Знакомый маленький песик выскочил на ступеньки, чтобы поприветствовать ее, но ей пришлось немного подождать, прежде чем женщина, развешивавшая белье, открыла дверь.
— Добрый день. Я принесла студень из телячьих ножек для мистера Пендлетона, — улыбнулась Поллианна.
— Спасибо, — сказала женщина, принимая горшочек из рук девочки. — Как передать? От кого? Это студень из телячьих ножек?
Доктор, вышедший в этот момент в переднюю, услышал слова женщины и одновременно заметил выражение разочарования на лице Поллианны. Он быстро шагнул
— А! Студень? — спросил он приветливо. — Отлично! Может быть, ты хочешь увидеть нашего пациента?
— О да, сэр, — просияла девочка.
Женщина, послушная кивку доктора, сразу же, хоть и с явным удивлением, провела Поллианну через переднюю.
Стоявший за спиной доктора молодой мужчина (профессиональный санитар, специалист по уходу за больными, приехавший из ближайшего большого города) обеспокоенно воскликнул:
— Но, доктор, разве мистер Пендлетон не дал распоряжения никого к нему не допускать?
— Да, так, — кивнул доктор невозмутимо. — Но теперь я здесь распоряжаюсь. И беру на себя ответственность. — Он загадочно добавил: — Вам об этом, конечно, неизвестно, но эта девочка действует лучше, чем целая бутылка укрепляющего средства, принимаемого ежедневно. Если есть что-нибудь или кто-нибудь, способный избавить сегодня Джона Пендлетона от его хандры, так это она. Вот почему я позволил ей войти.
— Кто она?
На мгновение доктор замялся:
— Это племянница одной из хорошо известных жительниц нашего городка. Ее зовут Поллианна Уиттиер. Я… Мне пока не довелось поближе познакомиться с этой юной особой, но многие из моих пациентов с ней знакомы… что я отмечаю с радостью!
Санитар улыбнулся:
— Неужели? И каковы же составные элементы этого чудодейственного укрепляющего лекарства?
Доктор покачал головой:
— Не знаю. Насколько мне удалось выяснить, это всемогущее и неиссякаемое желание находить положительную сторону во всем, что уже произошло или только произойдет. Во всяком случае, до меня постоянно доходят рассказы о ее забавных речах, и, насколько я могу судить, «просто радоваться» — главный смысл этих речей. Все, чего я хотел бы, — добавил он с той же загадочной улыбкой, выходя на крыльцо, — это чтобы я мог прописывать ее… и покупать ее так же, как я прописываю и покупаю коробочку пилюль. Хотя если бы таких, как она, было бы много на свете, нам с вами пришлось бы заняться продажей лент и тесьмы или копать канавы, потому что нам не много удалось бы заработать своей профессией.
Тем временем Поллианна в соответствии с указаниями доктора была препровождена в комнату Джона Пендлетона. Путь ее лежал через большую библиотеку, располагавшуюся сразу за передней, и, хотя она шла очень быстро, ей все же хватило времени, чтобы успеть заметить происшедшие здесь с ее прошлого посещения перемены. Ряды книжных шкафов и красные занавеси остались те же, но на полу не было мусора, стол — в идеальном порядке, и нигде ни пылинки. Телефонная книжка висела на своем крючке, а медная подставка в
Одна из таинственных дверей оказалась открытой; к ней и провела девочку служанка. Вскоре Поллианна уже стояла в роскошно обставленной спальне, а женщина говорила испуганным голосом:
— Если позволите, сэр, вот… вот девочка со студнем. Доктор сказал, чтобы я провела ее к вам.
В следующий момент Поллианна осталась один на один с очень сердитым мужчиной, неподвижно лежащим на спине в постели.
— Слушайте, разве я не сказал… — раздался гневный голос. — А, это ты! — проворчал он не очень любезно, когда Поллианна приблизилась к постели.
— Да, сэр, — улыбнулась Поллианна. — Ах, я так рада, что они впустили меня! Понимаете, сначала эта дама чуть не отобрала у меня мой студень, и я так испугалась, что совсем вас не увижу. Но потом подошел доктор и позволил мне войти. Правда, он милый, что разрешил мне увидеть вас?
Помимо воли губы мистера Пендлетона дрогнули в улыбке, но изрек он только:
— Хм!
— А я принесла вам студень, — продолжила Поллианна. — Из телячьих ножек. Я надеюсь, вы его любите. — В голосе ее звучал вопрос.
— Никогда не ел. — Мимолетная улыбка исчезла, и мистер Пендлетон взглянул с прежней угрюмостью.
На короткое мгновение разочарование изобразилось на лице Поллианны, но, поставив на столик свой горшочек со студнем, она повеселела и сказала:
— Не ели? Ну, если не ели, то вы не можете сказать, что его не любите, правда? Так что я даже рада, что вы не ели. Ведь если бы вы ели и знали…
— Да, да… Единственное, что я знаю твердо, так это то, что лежу я здесь на спине в эту минуту и, вероятно, пролежу так… до судного дня.
Поллианна, казалось, была потрясена:
— О, нет! Это не может продолжаться до судного дня, когда архангел Гавриил затрубит в свою трубу, если только это не произойдет раньше, чем мы думаем… О, конечно, я знаю, Библия говорит, что это может случиться раньше, чем мы предполагаем, но я не думаю, что это произойдет… то есть, конечно, я верю Библии, но только я не думаю, чтобы судный день пришел так быстро и…
Джон Пендлетон вдруг расхохотался во весь голос. Услышав этот смех, санитар, входивший в этот момент в комнату, поспешно и бесшумно исчез. При этом у него была мина испуганной кухарки, которая, увидев, что холодный воздух угрожает ее недопеченному пирогу, поспешно закрывает дверцу духовки.
— Ты, пожалуй, запуталась, а? — заметил Джон Пендлетон.
Девочка засмеялась:
— Может быть. Но я хотела сказать, что ноги — это не навсегда… то есть сломанные ноги, понимаете… Это не то что неизлечимая болезнь, как у миссис Сноу. Так что ваша болезнь вовсе не будет длиться до судного дня. И я думаю, вы можете этому радоваться.
— О, я рад, — отвечал мистер Пендлетон мрачно.
— И к тому же вы сломали только одну ногу. Вы можете радоваться, что не обе. — Поллианна вошла во вкус игры.