Поллианна

Портер Элинор

Поллианна ответила ему сочувственным взглядом.

— Понимаю, мистер Пендлтон. Это очень трудно. Особенно, когда вы столько времени копили.

— Я? Что? — широко раскрыл глаза мистер Пендлтон.

— Копили. Вы ели бобы и рыбные тефтели.

Интересно, вы любите бобы или вам больше нравится индейка, и вы просто не покупаете ее потому, что она стоит шестьдесят центов за порцию?

— О чем ты говоришь, дитя мое?

— Ну, конечно, о ваших сбережениях, мистер Пендлтон, — лучезарно улыбаясь, ответила Поллианна. — Вы же во всем, совершенно

во всем себе отказывали и копили для язычников. Я знаю, мистер Пендлтон. Мне Нэнси все рассказала. Вот тогда я и поняла, что вы совсем не сердитый.

Мистер Пендлтон по-прежнему взирал на Поллианну округлившимися глазами. Но только теперь у него еще и рот раскрылся.

— Нэнси сказала тебе, что я коплю деньги для… А кто такая эта Нэнси, позволь узнать?

— Ну, Нэнси, это наша Нэнси. Она работает у тети Полли.

— У тети Полли? А кто такая тетя Полли?

— Мисс Полли Харрингтон, я живу у нее. Мистер Пендлтон вздрогнул. .

— Мисс… Полли… Харрингтон, — словно заклинание, прошептал он. — Ты живешь у нее?

— Да, я ее племянница. Она взяла меня на воспитание. Моя мама была ее сестрой. Она умерла, а когда папа тоже ушел жить вместе с ней и остальными детьми в рай, у меня не осталось никого, кроме Женской помощи. Вот тогда тетя Полли меня и взяла к себе.

Мужчина молчал. Он лежал с закрытыми глазами. Лицо его так побелело, что почти слилось с подушкой.

Поллианна испуганно вскочила со стула.

— Мне, пожалуй, пора, сэр. Надеюсь, вам понравится студень.

Мистер Пендлтон открыл глаза и резко повернул голову к Поллианне. Взгляд его был исполнен такой печали, что девочка удивилась.

— Ты… так ты племянница мисс Харрингтон? — ласково спросил он.

— Да, сэр.

Мистер Пендлтон пристально посмотрел ей в лицо.

— Вы, наверное, знаете тетю Полли? — едва слышно от смущения пробормотала Поллианна. Джон Пендлтон грустно улыбнулся.

— О, да, я знаю ее.

Он умолк. Горестная улыбка по-прежнему не сходила с его губ.

— Но нет, не может быть, — наконец, проговорил он. — Не станешь же ты утверждать, что мисс Полли Харрингтон прислала мне и студень?

— Нет, сэр, не стану, — расстроено ответила Поллианна. — Она сказала, что я должна сделать все, чтобы вы ни в коем случае не подумали, что это отправила она, но я…

— Я так и думал! — перебил ее мистер Пендлтон и отвернулся.

Поллианна совсем растерялась и на цыпочках вышла из комнаты.

Под порткошером ее дожидался доктор. Он коротал время, беседуя с санитаром.

— А вот и мисс Поллианна! — воскликнул он, как только девочка поравнялась с ним. — Я уже было хотел уезжать, но потом решил, что могу доставить себе удовольствие завезти тебя домой. Ты позволишь мне это сделать?

— Спасибо, сэр! Я так рада, что вы меня подождали. Я обожаю кататься, — говорила она, пока доктор подсаживал ее в пролетку.

— Ты любишь кататься? — с улыбкой переспросил доктор, кивая на прощание санитару. — Но, насколько я знаю, ты много чего любишь делать? — продолжал

он, когда они уже быстро ехали по дороге. Поллианна засмеялась.

— Наверное, это правда. Я люблю все, когда это просто жизнь. Но есть вещи, которые я не очень люблю. Ну, например, шить, читать вслух и еще что-нибудь такое, потому что ведь когда это делаешь, совсем не живешь…

— Не живешь? Как же так?

— Тетя Полли называет это «учиться жить», — тяжело вздохнув, объяснила девочка и смущенно улыбнулась доктору. Доктор тоже улыбнулся, и это была очень странная улыбка.

— Что ж, — задумчиво ответил он. — Мне кажется; по-другому тетя Полли и не могла сказать.

— Но я не понимаю, зачем этому надо учиться? — удивилась Поллианна. — Я ведь никогда не училась. На этот раз тяжело вздохнул доктор.

— Не знаю, но, боюсь, некоторым все же приходится.

Доктор о чем-то задумался. Украдкой взглянув на него, Поллианна заметила, какое грустное у него стало лицо, и ей захотелось хоть чем-то его обрадовать.

— Доктор Чилтон, — робко сказала она, — мне кажется, что у вас самая радостная работа на земле.

Доктор окинул ее изумленным взглядом.

— Радостная? Да куда бы ни шел, я вижу одни страдания! — горестно воскликнул он.

— Знаю, — кивнула Поллианна. — Но вы же помогаете тем, кто страдает. И вы, конечно же, радуетесь, когда они перестают страдать. Вот и выходит, что вы радуетесь чаще всех нас.

У доктора вдруг подступил ком к горлу. У него не было ни дома, ни жены, ни детей. У него не было ничего, кроме любимой работы и двухкомнатной квартиры, в которой он жил и лечил.

И вот теперь, глядя в глаза Поллианне, он чувствовал себя так, будто его благословляют на дальнейшие труды. И он знал: ни самые тяжелые дни, ни бессонные ночи не заставят его забыть воодушевления, рожденного этой удивительной девочкой.

— Да благословит тебя Бог, милая, — сказал доктор, и лицо его озарилось необычайно доброй улыбкой, которая так располагала к нему пациентов. — Бывает, что доктору не меньше больных требуется глоток тонизирующей микстуры, — добавил он.

Слова его озадачили Поллианну, и она напряженно обдумывала их до тех пор, пока бурундук, перебежавший дорогу вблизи экипажа, не отвлек ее внимание.

Доктор довез Поллианну до самого входа в дом, улыбнулся Нэнси, которая подметала парадное крыльцо, и уехал.

— Я так хорошо прокатилась с доктором! — поделилась Поллианна радостью с Нэнси и, прыгая по ступенькам, добавила: — Он такой чудный!

— Да неужели? — ехидно сверкнула глазами Нэнси.

— Я сказала ему, что я считаю, что его работа радует больше всех других работ на свете.

— Что? — всплеснула руками Нэнси. — Ходить лечить больных или, того хуже, здоровых, которые прикидываются больными? Нечего сказать, велика радость!

Поллианна торжествующе засмеялась.

— Знаешь, мистер Чилтон мне примерно то же самое ответил. Но все равно, он согласился, что ему есть чему радоваться. Попробуй, сама угадай чему?