Полмили до небес
Шрифт:
– Всякое бывает, – невозмутимо ответил отец. – Мы оба виноваты. Только все это в прошлом. Сейчас ты у меня… пока, во всяком случае. И только это имеет значение. Короче, Евгений Михайлович. Ты – молодец, что не сдался и не прогнулся под отморозков. Так держать! А с разными там исками мы разберемся. Теперь у меня к тебе деловое предложение.
Женька кое-как сел, опершись спиной на подушку:
– Какое еще предложение?
– Мне надо выполнить еще два рейса – это займет где-то неделю. Потом я вернусь. Наш механик – мистер Белл, любезно
Отец не договорил: где-то под землей раздался глухой удар, словно сам остров начал ворочаться, очнувшись от долгого сна. Стены дома вздрогнули. Задребезжали стекла. Где-то далеко завизжала автомобильная сигнализация. За первым ударом последовал второй и все стихло.
– Землетрясение? – предположил отец.
– Скорее, вулкан просыпается, – возразил Женька. – Надо позвонить губернатору!
– А можно самой королеве Великобритании. Пассажирам лучше не разговаривать с рулевыми – большим шишкам лучше знать, что делать. Через месяц выборы городской администрации. Вряд ли губернатор станет слушать какого-то жалкого эмигранта. К тому же к услугам власть имущих геологические институты всего мира.
– Они далеко, в США, Канаде и Британии. Им-то ничто не угрожает. Это мы будем гореть и умирать.
– Поверь, если что случится, губернатор примет меры. На то он и губернатор.
Отец говорил убедительно, только Женька в душе с ним не согласился. Слова казались какими-то искусственными, вымученными, словно они предназначались для самоуспокоения. Тогда Женька и решил провести собственное расследование.
Глава 3. Марианж
Весь следующий после драки день Женька валялся в постели в обнимку с книгой: отец по его просьбе принес из библиотеки курс вулканологии. Оказалось, это на удивление увлекательная штука. Сами вулканы и типы извержения делятся на множество типов. И один из самых опасных – пелейский. При такой активности вязкая лава часто закупоривает кратер, а когда газы с взрывом прорываются наружу, получается пирокластический поток: раскаленная смесь газов, пепла и камней.
Это страшная штука, сравнимая по разрушительной силе с атомной бомбой. В отличие от медленно текущей лавы, пронизанная молниями «палящая туча» мчится по склону вулкана со скоростью семьсот километров в час, беспощадно выжигая и сметая все на своем пути. Пирокластический поток как бы плывет на подушке из горячих газов и летит быстрее турбовинтового самолета. Ни убежать, ни уехать от него невозможно. Давно потухший вулкан Монтань-Руж относился к тому самому пелейскому типу. Он грозил Сент-Мари и его жителям именно такой катастрофой.
Телевизор молчал. Только два сообщения были посвящены подземным толчкам, и в обоих губернатор Ламберт и шеф полиции уверяли, что никакой опасности для города нет. Зато рекламу предстоящих выборов крутили по всем каналам.
Субботу Женька, как и пятницу, собирался посвятить науке. Он удобно устроился в кресле в саду с учебником
Неожиданно рядом раздался певучий, еще по-юношески звонкий голос Марианж:
– Ты совсем меня забыл, друг Эжен, – она говорила по-французски. – Я знаю все, что с тобой приключилось, и сама пришла тебя навестить. Как твои раны, рыцарь? Все еще болят? Сможешь погулять со мной?
– Спрашиваешь! – с энтузиазмом воскликнул Женька. Острым мужским взглядом он разглядел под легким платьем купальник. – Нырнем пару раз?
– Если тебе раны позволят.
– Не сидеть же сиднем. Лучше скажи, что в городе творится после землетрясения? Я ведь добросовестно проспал почти двое суток.
– Ничего… совсем ничего. Все спокойные, словно ничего не случилось. Властям виднее.
Женька схватился за голову: в ближайшее время может произойти несчастье, но никто не обращает внимания на предвестники надвигающейся беды. Впрочем, может быть, он сам принимает все слишком близко к сердцу? Ведь пока, кроме пары подземных толчков, ничего не произошло.
– Ты можешь говорить по-английски? – попросил Женька подругу. – У меня с французским как-то плохо, а с местным наречием и вовсе труба.
– Давай я лучше по-русски буду разговаривать? Мне нужна практика. А тут живой носитель! Ты будешь мне… споспешествовать?
Женька изумленно вылупился на Марианж:
– Откуда ты это взяла?
– У Гоголя. В «Мертвых душах»… Учитель посоветовал.
– Так ведь Гоголь жил в середине позапрошлого века! Сейчас никто так не говорит.
– Да? – огорчилась Марианж. – А как бы сказал ты?
– Просто: помоги мне, пожалуйста.
Марианж взяла Женьку за руку:
– Видишь, ты уже пользителен для меня…
– Полезен.
– Да, да! Полезен. Какой у вас сложный язык.
– А мне французский кажется тяжелым. Пятнадцать букв пишется, три произносятся. Ладно. Переоденусь – и купаться!
Женька оставил Марианж одну. Он быстро натянул плавки, легкую рубашку и шорты, и вернулся обратно, не забыв пляжный коврик.
– Я готов! Идем!
Поддерживая Марианж под руку, он спустился из сада к воде по узкой тропинке между выброшенными вулканом глыбами. Здесь хорошо поработал океан: вдоль берега тянулась полоса песка, отделенная от общественного городского пляжа крутой каменной грядой. Удобное место для того, чтобы отдохнуть в одиночестве от городской суеты.
Марианж без тени стеснения скинула платье и осталась в одном купальнике. Женька расстелил коврик и застыл, смущенно теребя пуговицу на рубашке.
– Ну, что же ты? – выкрикнула Марианж. – У вас все такие… стеснительные?
– У нас зимой минус двадцать. Голышом не походишь. Это здесь – натуральный рай. Тепло, море, воздух, как говорит мой папа.
С минуту Женька колебался, потом все же скинул шорты и рубашку.
– Ого, как тебя отделали! – воскликнула Марианж по-английски.