Полмиллиона часов
Шрифт:
– Карандаш!
Девушка достала карандаш и протянула старику.
Тот встал на колени, несколько секунд вглядывался в карту, а потом старательно вывел на ней крестик.
– Тут осталась часть нашего груза. Центнера полтора...
Опираясь на руку юноши, он медленно поднялся с колен, разогнулся, поднес к шляпе коричневую руку, повернулся спиной к Гранде Диабло и, медленно переступая длинными худыми ногами, зашагал в гору.
– Погодите!
– закричал юноша. Сорвался с места и в несколько прыжков
– Погодите! Она пойдет с вами!
Старик не остановился, только покачал головой на ходу.
Тогда юноша бросился к девушке и сильно рванул ее за руку:
– Иди!
– Он доберется сам, - сказала она, пытаясь высвободить руку.
– До источника не так уж далеко.
– Не доберется! Иди и жди меня у Хромого!
– Не дури. Я пойду с тобой.
– Ты нужна ему, а не мне!
– Я пойду с тобой.
– Он стар, а я молод!
– С тобой...
– Он слаб, а я полон сил!
– С тобой...
– Будешь только путаться у меня под ногами!
– С тобой...
– Убирайся к дьяволу!
– С тобой...
– Ах так!
– Юноша отпустил ее руку, которую все еще машинально держал в своей, и, размахнувшись, ударил девушку по щеке.
Она охнула, по не пошевелилась.
– Увижу - убью!
– Он повернулся и бросился вниз по тропе.
Когда он исчез за поворотом, девушка поднесла холодную ладонь к горевшей от удара щеке и оглянулась.
Старика тоже не было видно.
Она подняла свои рюкзак, взвалила его на спину и медленно зашагала вниз по тропе в сгущавшуюся тьму.
...Полмиллиона часов. Полмиллиона часов. Полмиллиона, полмиллиона, полмиллиона часов...
6
На третьи сутки утром, когда солнце отжало к подножию белую тучу тумана, обнажив два вонзившихся в небо каменных клыка, юноша и девушка увидели змей.
Оба зубца - они были совсем близко, если напрямик, то метрах в трехстах - казались живыми, шевелящимися, так густо покрывали их растущие прямо из камня серые извивающиеся ленты с безглазыми утолщениями голов, увенчанных тремя более темными жгутами. Жгуты тоже беспрестанно извивались, по, в отличие от самих лент, не беспорядочно, а все вместе - как колосья под ветром. В бинокль все было видно, как на ладони.
– Длинный, они заметили нас, - прошептала девушка, крепко сжав холодными пальцами руку юноши.
Действительно, порывы несуществующего ветра все чаще склоняли темные жгуты в их сторону. А вслед за жгутами все больше безглазых голов поворачивались им навстречу.
Рука юноши ответила легким, бережным пожатием.
Он осторожно опустил на землю свой тяжелый мешок и громко, гораздо громче, чем обычно, сказал:
– Доставай запалы.
И, повернувшись к ней, увидел ее глаза.
– Малыш, а малыш, - произнес он, понизив голос, - встань-ка на цыпочки, помогу
А она прошептала:
– Может, лучше сам нагнешься?
И сплела пальцы на его стриженом затылке.
...Как-то раз я взял карандаш и помножил двадцать четыре на триста шестьдесят пять. И еще раз - на шестьдесят пять. И у меня получилось что-то немногим больше чем полмиллиона.
Не верите? Возьмите карандаш и проверьте. От начала жизни до смерти всего лишь полмиллиона часов.
Так спешите любить все, что вы любите! И ненавидеть все, что вы ненавидите! Словом и делом спешите сегодня - завтра будет поздно. Все слова, которые вы не успели сказать, превратятся в бессмысленный хрип, все движенья, которые вы не успели сделать, превратятся в беспомощный трепет, когда настанет последний из вашего полмиллиона...
7
Прошли сутки.
Прошло пять суток.
Прошло десять суток.
Прошло двадцать суток.
Прошел месяц.
Солнце еще не всплыло из-за хребта, но свет уже заливал полнеба, когда трое рослых мужчин подошли к единственному сохранившемуся в поселке дому.
Двое остались внизу, а третий - очевидно, старший - уверенно поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
В доме послышалось какое-то неясное движенье. Потом снова все затихло. Но было ясно - там, за дверью, кто-то есть.
Пришедший громко спросил:
– Хромой здесь живет?
И еще два раза повторил свой вопрос.
Дверь чуть-чуть приотворилась.
– Не бойтесь!
– весело сказал мужчина.
– На дорогах ни одного стражника! В городе - волнения, вождь удрал из дворца.
Дверь распахнулась настежь. На пороге возникла щуплая фигурка подростка.
– Где же все-таки Хромой?
– спросил мужчина.
– Я - младший брат своего старшего брата, - сурово проговорил подросток.
– Пошли!
Удача, сопутствовала им - осыпей не было. Только раз брат Хромого остановил машину, велел путникам оставаться на месте, а сам вышел, держа под мышкой смутно поблескивающую в полутьме ущелья металлическую доску. Они видели, как он прошел мимо какой-то бесформенной груды, подошел к каменной стене, и услышали скрип сверла. Минут через двадцать машина снова тронулась в путь.
К рассвету они добрались до источника.
– Где же знаменитый трезубец?
– спросил один из мужчин, обращаясь к остальным.
– Я вижу только одну вершину!
И все трое взглянули на подростка.
Но тот ничего не ответил.
Он вскинул бинокль на каменный клык, последний каменный клык, вонзившийся в небо. А потом долго водил объективом вверх и вниз, направо и налево.
Словно искал кого-то.
...Полмиллиона часов. Полмиллиона часов. Полмиллиона, полмиллиона, полмиллиона часов...
Только полмиллиона!