Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг
Шрифт:
— Господи, — сказал полковник, — откуда ты взяла! Ей и в голову не приходило.
Вероника немного подумала. Это бывало редко, давалось нелегко, но сейчас пришлось.
— Я не против, — сказала она. — Он ничего.
Джульетта, по всей вероятности, говорила иначе о Ромео, но полковнику эти слова усладили слух. Радостно чмокнув дочь, он пошел к двери, но вспомнил, что это не все.
— Да, кстати, — сказал он, — тебя не называли кроликом чьей-нибудь мечты?
— Нет, пап-па.
— Как бы ты к этому отнеслась? Теперь друг друга называют чем угодно — но это ведь слишком, да?
— Конечно, пап-па.
— Ха! —
Вернувшись в синюю спальню, он позвал:
— Старушка!
— Ой, Эгберт, я сплю!
— Прости. Я думал, тебе важно, что мы с Вероникой поговорили. Она заинтересовалась. Кажется, она была с тобой, когда ты его видела. Он ей скорее нравится. Да, кстати. «Кролик мечты» — это слишком. Даже для них. Ты бы сказала Доре — за Пруденс нужен глаз да глаз. Ну, спи. Я пойду загляну к Кларенсу.
Лорд Эмсворт не спал. Он читал в постели о свиньях, но, когда полковник вошел, как раз отложил книгу, чтобы подумать о своей беде. Мало им Фредди, еще и какой-то пьяный тип. Тут дрогнет храбрейший из графов.
— А, Эгберт… — печально сказал он.
— Прости, я на минуту. Помнишь, я тебе говорил, что Фредди привезет Плимсола?
Лорд Эмсворт затрепетал:
— И пьяного типа?
— Плимсол и есть пьяный тип. Так вот, не говори при нем, что Вероника была обручена с Фредди. Ты запиши — забудешь.
— Конечно, конечно. Есть у тебя карандаш?
— Вот.
— Спасибо, спасибо, — сказал лорд Эмсворт, записывая что-то на обороте титульного листа. — Спокойной ночи. — И положил было карандаш в карман.
— Спокойной ночи, — ответил полковник, карандаш отнимая. Потом закрыл дверь, а бедный граф вернулся к невеселым мыслям.
Бландингский замок спал. Полковнику Уэджу снились богатые зятья. Леди Гермиона напоминала себе, засыпая, что утром надо будет позвонить сестре. Вероника смотрела в потолок, мягко улыбаясь. Она внезапно поняла, что Типтон Плимсол — именно тот человек, который подарит бриллианты, что там — просто ими осыплет. Лорд Эмсворт снова взял свою книгу и смотрел сквозь пенсне на такие слова: «Плимсол. Сказать, что Вероника была обручена с Фредди». Он не совсем понял, почему полковник сам этого не скажет, но давно перестал искать логику у тех, кто его окружал. Найдя сорок седьмую страницу, бедный граф перечитал золотые слова о болтанке из отрубей и забыл обо всем.
Луна светила на башни и бойницы. Она еще не достигла полноты, но надеялась достигнуть завтра-послезавтра.
Глава 2
Стрелки тех лондонских часов, которые случайно не отстали от Гринвичской обсерватории, показывали девять двадцать, когда распахнулись узорные двери особняка на Гровнор-сквер, а оттуда вышли ровным строем старый спаниель, молодой спаниель, ирландский сеттер средних лет и девушка в синем. Перейдя дорогу, девушка отомкнула калитку огороженного садика, и ее питомцы кинулись к траве — сперва молодой спаниель, потом старый, потом сеттер, которого отвлек по дороге интересный запах.
Никто не определил,
Привлекательней же всего была в ней редкостная радость. Так и казалось, что она вот-вот взлетит. Глаза у нее сияли, ножки приплясывали, и ко всему этому она пела — не так громко, чтобы побеспокоить соседей, но вполне достаточно, чтобы молодой человек, появившийся рядом с нею, сурово ткнул ее в спину зонтиком.
— Уймись, юная Пру, — сказал он. — Нашла время!
Часы, как мы говорили, показывали девять двадцать, и тем не менее то был Фредерик, младший сын лорда Эмсворта. Да, он уже встал и вышел — все ради своей фирмы. Верный корму Доналдсона, он хотел потолковать о делах со своей тетей Дорой.
Конечно, победа над ней не так уж важна, флаг над Лонг-Айлендом не поднимут, но все же хозяйку двух спаниелей и одного сеттера со счета не спишешь. Прикинем так: двадцать галет в день на спаниеля, немного больше на сеттера — сколько же это в год? Мастер своего дела не упустит и такой малости.
Появление Фредди удивило его кузину не меньше, чем появление полковника удивило вчера лорда Эмсворта.
— Ой, Фредди! — воскликнула она. — Уже встал!
Слова эти явно уязвили мастера.
— Уже? То есть как — уже? Дома я выхожу в семь ноль-ноль, а в это время мы готовимся ко второму заседанию.
— Тебя туда пускают?
— Еще как!
— Ну, знаешь!.. Я думала, ты вроде рассыльного.
— Я? Вице-президент. А тетя дома?
— Да. Ей сейчас кто-то звонил из замка.
— Мне надо с ней поговорить. Насчет собак. На чем они у вас живут?
— На креслах.
Фредди пощелкал языком. Такие шутки занятны, но неуместны и мешают делу.
— Не дури. Чем вы их кормите?
— Чем-то таким. Мама скажет. Какой-то Питер…
Фредди вздрогнул, словно его укусили за ногу:
— Не собачий корм Питерсона?
— Он самый.
— О Господи! — вскричал Фредди, не помня себя. — Вы что тут, с ума сошли? Пятый случай за две недели. А еще говорят, англичане любят животных. Хотите, чтобы у собак был ревматизм, рахит, радикулит, гастрит и малокровие? Что ж, травите их кормом, в котором нет витаминов! Питерсон — нет, не могу! Доналдсон — вот кто им нужен. Корм Доналдсона во дворцах и в хижинах! Собака, которую им кормят, сильна, стройна, смела, благородна, уверенна. Спаниель превзойдет себя! Сеттер станет суперсеттером! Ясный взгляд, бодрый хвост, холодный нос — вот что такое корм Доналдсона! Содержит…
— Фредди!
— Да?
— Заткнись!
— Это я?
Пруденс Гарланд проявляла признаки нетерпения:
— Да, ты. Господи, прямо шквал какой-то! Тут поверишь в эти заседания. Наверное, ты там самый шустрый.
Фредди поправил галстук и заметил:
— С моим мнением считаются.
— Еще бы! А то и оглохнуть недолго.
— Я повысил голос?
— Да.
— Что ж, увлекаешься…
— Именно. Ты что, правда такой мастер?
— Ну, если шеф доверил мне Англию… Посуди сама.